Тут как нельзя более кстати пришлось новое увлечение Пиркгеймера, с которым он поспешил познакомить Дюрера. Он знал, что итальянские ученые заинтересовались надписями на египетских обелисках, некогда вывезенных с берегов Нила в Рим. Иероглифы влекли их своей загадочностью. Им казалось, что они скрывают не только язык, но и тайны древней страны, магические формулы могущества. В начале XV века в Италии стало известно сочинение «Иероглифика» египтянина Гораполлона, который жил в V веке и. э. Оно содержало толкования египетских иероглифов, по большей части далекие от истины. Но научной египтологии не существовало еще даже в зародыше, и «Иероглифика», появившаяся на греческом языке, ошеломила тогдашний ученый мир. Пиркгеймер был в числе тех, кто заинтересовался этим сочинением. Он перевел «Иероглифику» на латинский язык. Вот характерный отрывок из этого труда, который казался ему полным глубоких истин: «Чтобы изобразить вечность, надо нарисовать солнце и луну, ибо эти элементы вечны. Если хотят изобразить вечность иным способом, рисуют змею, которая прячет хвост под телом!..

Если хотят изобразить год, тогда рисуют Изиду, что значит Женщина. Но и эту богиню изображают таким же образом... Если хотят изобразить год иным способом, то рисуют пальму, ибо на этом дереве, в отличие от всех других, каждый месяц появляется новая ветка, так что к концу года вырастает двенадцать новых ветвей...» [31].

Перевод «Иероглифики» Пиркгеймер показал Дюреру и убедил друга, что в этих толкованиях заключен большой смысл. Люди того времени любили условный язык аллегорий и символов — и воспринятых от античности, и средневековья, и созданных эпохой Возрождения. Теперь они были готовы усвоить еще один словарь — древнеегипетской, вернее, мнимодревнеегипетской символики. Дюрер даже сделал рисунки к переводу Пиркгеймера. Он старался, но по-настоящему вдохновиться этой задачей не смог. Рисунки выглядят вымученно. Пиркгеймер поднес императору перевод «Иероглифики». Максимилиан пришел в восторг. Было решено включить в «Триумфальную арку» символы, почерпнутые из этой книги.

Так Дюрер оказался надолго вовлеченным в сложнейшее предприятие. «Триумфальная арка» — самая большая гравюра на дереве за всю историю существования этого искусства. Чтобы напечатать ее, понадобилось сто девяносто две доски. Если склеить все оттиски вместе, получится лист в три с половиной метра на три! Но дело не только в размерах. В замысле «Триумфальной арки» столкнулись разные стремления. Иоганну Стабию виделось подобие классических триумфальных арок римских императоров. Но придворный архитектор императора Кельдерер нарисовал сложнейшее сооружение, которое мало походило на них: три высоких прохода казались узкими просветами в тяжелом теле со множеством ярусов, выступов, колонн, украшений. Всю огромную поверхность этого воображаемого сооружения предстояло покрыть аллегорическими изображениями, не забывая ни пожеланий императора, ни уроков, которые хотели преподать ему в аллегорической форме гуманисты, сочетая традиционную символику с так восхитившими Максимилиана символами «Иероглифики». Дюрер с помощниками потратил на эту задачу три года — с 1512 по 1515-й.