Светлый фон

И не только это. Профессия летчика истребителя-бомбардировщика — сложная профессия. Она требует богатырского здоровья, мгновенного реагирования на обстановку. И еще — хорошего оптимизма и той разумной храбрости, о которой так хорошо говорил Валерий Чкалов. Все это дает Ейское училище своим питомцам.

Горячо поздравляю с 50-летним юбилеем училища его постоянный состав и воспитанников! Желаю нашей школе новых успехов в воспитании первоклассных летчиков, верных ленинскому знамени, воинов, достойных своей великой Родины, строящей коммунизм.

 

Герой Советского Союза

летчик-космонавт СССР

полковник П. И. БЕЛЯЕВ.

МОРЯКИ ОБРЕТАЮТ КРЫЛЬЯ

МОРЯКИ ОБРЕТАЮТ КРЫЛЬЯ

МОРЯКИ ОБРЕТАЮТ КРЫЛЬЯ

От летающей «этажерки» до летающей лодки

От летающей «этажерки» до летающей лодки

От летающей «этажерки» до летающей лодки

Сентябрь — месяц остывающих бризов и безмятежного моря. В тот день город русской морской славы, Севастополь, жил обычной своей мирной жизнью. Встречал рыбаков, возвращавшихся с ночного промысла, торговал вином и султанкой, где-то сочно смеялся, где-то натужно кряхтел под ношей и по-матросски, трехэтажно поминая царя, ругался. Только море тихо плескалось да в центре набережной молча додумывал думу инженер Тотлебен, вылитый в бронзе, прогуливались, уставшие от скуки, жены флотских офицеров. Баловни моря, ребятишки — босые, нечесаные, шумно сновали по набережной, подбирая окурки, конфетные обертки, подхватывая на лету соленые словечки старших. Время от времени с моря доносилось дребезжание корабельного колокола.

Корабли стояли в бухтах с повисшими в безветрии флагами, точно вмерзшие в голубой лед. И небо над морем простиралось голубое, леденистое.

Ребятишки первые увидели в небе угластый предмет, двигавшийся к городу.

— Птица? Так нет! — всполошились они. — Крылья в два слоя. И на змея не похоже.

— Этажерка! Пацаны, ей-богу, этажерка. Вихрем, должно быть, подняло. Только полки какие-то чудные, вроде из проволоки.

Вдовы моряков, еще минуту назад грустно щурившиеся на море, тоже возвели глаза к небу, торопливо крестились:

— Знамение! Бабы, знамение!