«В результате был подписан документ под заголовком: “Запись того, о чём согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу о подрывной работе против Германии и её союзников”. К нему прилагался “Предварительный план общей линии поведения в подрывной работе для руководства советской и британской секций связи”. В качестве главного направления взаимодействия были согласованы: координация диверсионной деятельности и определение её объектов; обмен разведывательной информацией, полезной для подрывной работы; обмен новинками в области технических средств и методов диверсионной деятельности; оказание взаимного содействия в деле вывода агентуры в Германию и оккупированные ею страны.

Как видно из документа, с англичанами была достигнута договорённость о взаимодействии в области диверсионной деятельности, которая входила в компетенцию УСО. Вести подобную работу у нас было уполномочено 4-е управление НКВД. Что касается внешней разведки, то её интересовала прежде всего стратегическая военно-политическая информация... Однако в тяжёлые дни лета 1941 г. советское руководство замкнуло УСО на внешнюю разведку»[389].

Конечно, в наших современных условиях очень легко рассуждать: мол, да что же это они, не понимали, что ли, что надо было связать УСО и «Судоплатовское» управление, и вот тогда бы... Действительно, перспектива могла быть очень даже хорошая. Но не будем забывать, что в то самое время гитлеровцы рвались к Москве, окружали Ленинград и осаждали Одессу. Людей не хватало, так что даже ОМСБОН[390], выполнявший разведывательно-диверсионные задания на родной земле, был укомплектован не только специалистами-диверсантами и спортсменами-комсомольцами-добровольцами, но и снятыми с учёбы слушателями Центральной школы НКВД и даже кадровыми сотрудниками территориальных подразделений НКВД западных областей, зачисленными в бригаду на положении рядовых бойцов. Раньше, раньше обо всём надо было думать, а не гоняться за «врагами народа» в собственных своих рядах!

УСО представлял британский подполковник Гиннес — большой специалист по проведению разведывательно-диверсионных мероприятий в тылу врага, о котором нам, кроме здесь сказанного, ничего более не известно; с нашей стороны участие в переговорах принимали опытнейшие сотрудники разведки Василий Михайлович Зарубин и Иван Андреевич Чичаев. Василий Михайлович нам хорошо знаком, а вот Ивана Андреевича не мешает и представить. На тот момент ему было почти сорок пять лет; сотрудником ВЧК он стал в 1919-м, в 1924-м пришёл в ИНО, а уже в 1927 году становится резидентом в Сеуле, где очень хорошо наладил разведывательную работу. Самым ценным среди полученных им материалов считается так называемый «меморандум Танаки» — документ высшей степени секретности, в котором была изложена программа завоевания Японией мирового господства. Затем, с 1932 по 1941 год, Чичаев был «легальным» резидентом в различных странах Прибалтики и Скандинавии — в данный момент его отозвали из Стокгольма...