Однако «охота» — более удивительное и многогранное слово. Оно буквально, в переводе с древнерусского языка, означает «удовлетворение желания», «забава», «развлечение», «игрище». Собственно в XVII веке в лес часто ходили не для поисков пропитания (как в древности), не за добычей, а для «острых утех» и разгульного проведения времени. А охота на медведя — была одной из самых древних, интересных и опасных забав. О чём свидетельствует факт, что самыми распространёнными резными деревянными игрушками на Руси до настоящего времени были изображения охоты на медведя или единоборство с ним человека.

По сути, это была забава ещё языческих времён. Специфический «мужской» ритуал.

Но не только охота, связанная с медведем, привлекала тогда людей. Игрища и посерьёзнее происходили в жизни того времени. Бои с медведями были сродни боям гладиаторским. Хлеба и зрелищ становилось вполне достаточно, когда на некую арену выходил косматый зверь.

О записках иностранца Джерома Горсея, побывавшего в России в XVI веке, много спорят. Вернее — о его описании казни с помощью медведя. Мол, было или не было. Но большинство историков сходятся на том, что — было. В период 1575 года, при подготовке к Земскому Собору.

Мы приведём этот впечатляющий рассказ таким, каким он помещён в его книге «Путешествия сэра Джерома Горсея», где в предисловии он напишет: «Рассказ или воспоминания сэра Джерома Горсея, извлечённые из его путешествий, занятий, служб и переговоров, в которых он провёл большую часть из восемнадцати лет, собранный и записанный его собственной рукой».

В первой части своих записок он повествует: «Теперь мы переходим к рассказу о занимательной трагедии (merrie tragedie), которая вознаградит ваше терпение. В день св. Исайи царь приказал вывести огромных диких и свирепых медведей из тёмных клеток и укрытий, где их прятали для его развлечений и увеселений в Великой слободе (Slobida Velica). Потом привезли в специальное ограждённое место около семи человек из главных мятежников, рослых и тучных монахов, каждый из которых держал крест и чётки в одной руке и пику в 5 футов длины в другой, эти пики дали каждому по великой милости от государя. Вслед за тем был спущен дикий медведь, который, рыча, бросался с остервенением на стены: крики и шум людей сделали его ещё более свирепым, медведь учуял монаха по его жирной одежде, он с яростью набросился на него, поймал и раздробил ему голову, разорвал тело, живот, ноги и руки, как кот мышь, растерзал в клочки его платье, пока не дошёл до его мяса, крови и костей. Так зверь сожрал первого монаха, после чего стрельцы застрелили зверя. Затем другой монах и другой медведь были стравлены, и подобным образом все семеро, как и первый, были растерзаны. Спасся только один из них, более ловкий, чем другие, он воткнул свою рогатину в медведя очень удачно: один конец воткнул в землю, другой направил прямо в грудь медведя, зверь побежал прямо на неё, и она проткнула его насквозь; монах, однако, не избежал участи других, медведь сожрал его, уже раненый, и оба умерли на одном месте. Этот монах был причислен к лику святых остальной братией Троицкого монастыря. Зрелище это было не столько приятно для царя и его приближённых, сколько оно было ужасным и неприятным для черни и толпы монахов и священников, которых, как я уже говорил, собрали здесь всех вместе».