Четвёртый игумен обители Дионисий (около 1430 года) был из тех, которые уже не знали лица основателя обители. Ему-то и благоволил преподобный Савва явить лицо своё, яко лицо Божия угодника. Ночью, после обычнаго своего правила, Дионисий возлёг почить от труда и узрел явившагося ему инока честнаго, благообразнаго, сединами украшеннаго, и услышал его говорящаго: «Дионисий, встань скорее, напиши образ мой на иконе». Дионисий вопросил его: «Кто ты, отче, и как имя твоё?» Благолепный старец ответствовал: «Я Савва, начальник места сего». Дионисий воспрянул от сна и, призвав старца, именем Аввакума, который был одним из учеников преп. Саввы, спросил его: «Каков был наружным видом преп. Савва?» Аввакум стал описывать ему наружность своего учителя. Игумен сказал ему тогда: «Поистине, брате, таким, как ты описываешь, явился мне преподобный в эту ночь и повелел изобразить себя на иконе». Он поспешил написать икону преподобнаго Саввы, так как сам был иконописец. Можно догадаться, что эта самая икона стоит теперь в церкви преп. Саввы, над дубовым гробом, в котором находилось тело угодника Божия до открытия мощей. По сохранившимся чертам иконы — высокому челу, большим глазам, правильному облику лица, на котором видны следы возраста, труда и поста — можно несколько понять, почему те, которым он являлся по смерти, называли его благолепным[9]. С этого времени начались чудеса и исцеления от гроба преподобнаго.

Игумен Дионисий II (1490 год), муж благочестивой жизни, был оклеветан пред великим князем Иоанном III некоторыми из братий. Иоанн, поверив клевете, велел игумену явиться к себе на суд. Когда возвестили Дионисию, он впал в глубокую печаль и просил заступления у преподобнаго Саввы, который в следующую ночь явился ему и роптавшим братиям. Игумена он утвердил в дерзновении и велел безбоязненно предстать к великому князю; а братиям сказал: «Для того ли вы оставили мир, чтобы с ропотом проходить подвиг иночества? Вы ропщете, а игумен о вас со слезами молится и бодрствует. Что же одолеет: ваш ли ропот или его молитва? Знайте, что в сердцах ропотливых не почиет смирение и оправдание Божие». Братия, восстав от сна, пересказывали виденное и когда явились к Иоанну, не могли ничего доказать и были пристыжены. Дионисий же с честию возвратился в монастырь.

Некий Иуда, одержимый духом злым, приведён был в обитель преподобнаго. Во время совершаемаго о нём молебствия он вскричал: «Люте мне, сгораю!» — и тотчас выздоровел. Когда спрашивали его, какая причина тому, что он вскрикнул, он отвечал: «Увидел я на гробе преподобнаго Саввы стоящаго благолепнаго старца. В его руке был крест, которым он осенял меня. От креста вышел огонь, котораго пламя опалило меня всего. Поэтому я вскричал, и прогнан от меня дух злый тем огнём». Это было, догадываться можно, при игумене Каллисте (1505 год).