Акиньшина не производит впечатления мамы-наседки, но разговор сразу начался с «детской» темы. «Если честно, я до сих пор не адаптировалась в Швейцарии. Очень хочу обратно в Москву, но пока это невозможно. Там дети в безопасности. Это такая олигархическая деревня в Альпах, наверху, — горные лыжи, подъемники». Сама Оксана на лыжах не катается, ходит играть в теннис. Улыбается: «Что там еще делать? Нечего. Либо теннис, либо просто дома сидеть». И вдруг признается в свойственной ей максималистской манере: «Я даже не могла себя представить мамой девочки. Это просто (долгая пауза)… Я их терпеть не могу вообще, этих девочек. Понятно, что есть какие-то девочки, которые уже как родственницы, — дочки моих подруг ближайших, но это другая плоскость, другой мир. Арчил (муж Акиньшиной. — Прим.) мечтал о девочке. А я не понимала, что мне с ней делать. Первые полгода были очень тяжелые, я просто не могла ее принять. У меня было ощущение, что я впервые родила, что это мой первый ребенок, — возможно, потому, что у меня в первый раз была няня с самого начала. С мальчиками я справлялась сама, первые год-полтора точно. А вот Эмми я даже искупать нормально не могла. А потом я как-то осталась с ней одна, и всё… Теперь мне кажется, что я вообще не должна была становиться мамой мальчиков, я просто испорчу им судьбу. (Улыбается.) Я должна была быть мамой девочки. Она невероятная, нереальная! Она не я, не еще кто-то, она сама по себе. Кукла. Она ржачная, шкет такой, настоящая грузинская телка просто — всегда в образе. Мужиков она порвет, я в этом смысле спокойна на сто процентов. Она с десяти месяцев уже такая женщина, сумки надевает. (Смеется.) Я-то примерно в двадцать пять поняла, что отношусь к этой плоскости, а она вот с рождения. Не дай бог ее обидеть, у нее тут же эти слезы, вот такие движения. (Показывает.) Кокетка. Она мой космос».

— У тебя долго маялась душа. Сейчас, наверное, всё встало на свои места. Я так понимаю, семья для тебя важнее всего.

— Дети.

— А муж?

— Муж… Муж сегодня есть, а завтра нет. Это такая единица, мне кажется, непостоянная.

— Арчил об этом знает?

— Думаю, да.

— Арчилу не будет обидно прочитать твои слова о том, что муж сегодня есть, завтра нет?

— Не знаю, мне всё равно. (Смеется.) Я знаю, что у меня есть дети, за которых я несу ответственность. С уходом мужа из моей жизни в принципе ничего не поменяется. А с уходом детей, не дай бог, моя жизнь разрушится.