Читая это интервью, все время думаешь, что тебя разыгрывают, ей-богу.

А тогда, в лихих 1990-х, все было еще гораздо более зыбким и неопределенным…

Итак, почему с неофашистами сразу не разделались?

Лучше всех других, по-моему, объяснил это уже забытый Евгений Прошечкин, в 1990-е глава московского антифашистского центра. Он назвал всю свору русских нацистов красно-коричневыми. Покровители этой своры засели на самом верху, они были и среди «красных», и среди поборников темной массы обывателей, выступавших под флагом Жириновского.

Конечно, Ельцин мог их уничтожить одним мановением руки. Но не забудем, что у самого «трона» первого нашего президента сидели такие ярые реакционеры, как Коржаков и Илюшин, Барсуков и Сосковец. К тому же эти реакционеры не брезговали ничем.

А главное, Ельцин сам оказался со связанными руками. Теперь понимаю, что он был во власти, созданной тогда пропагандистской машины. Талантливые журналисты на ТВ — от Киселева до Парфенова — изо дня в день делали из гениального самородка — политика Ельцина — эдакого пьяненького папашу, а то и вовсе полуюродивого, который сам не ведает, что творит. Это было тем проще, что Россия не знала крупных политиков во главе государства, а знала только самодержцев — царей или вождей.

А что из Ельцина сделала пропаганда и наша интеллигенция? Превратила президента в папашу с большой, алчной семьей. Хотя такой Наиной мог бы гордиться и британский королевский дом.

Путин это сразу понял. Решил, что с ельцинской семьей вообще не стоит конкурировать. Лучше уж предстать перед народом одиночкой, вечным одиночкой — и обязательно физически здоровым человеком. Ведь Ельцин был постоянно болен. Ему и операцию на сердце делали (можно сказать) публично. Но тут я опять отвлеклась.

Как же закончилась короткая эра откровенных последователей немецких фашистов? Она закончилась тем, что реакция, даже самая оголтелая, приняла более пристойные формы. Тот же самый Проханов — он теперь выступает и на «Эхе Москвы», — и его прохановцы пользуются сейчас несколько другой лексикой. Не столь же возвышенной и непонятной, какой пользовались в «Гексогене». И никто теперь не щеголяет со свастикой в черных или коричневых мундирах — надели обычные пиджаки. Однако суть их красно-коричневых речей не меняется. И до сих пор они существуют, ходят или, скорее, ездят на машинах по нашим улицам и частенько выступают в Думе.

Выходные данные

Выходные данные

Людмила Чёрная

Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего

Дизайнер С. Тихонов