За это могли поручиться несколько черно-синих офицеров египетской армии.

С положительной стороны, наши шесть месяцев в Египте дали нам возможность немного узнать об арабском менталитете — по крайней мере, египетском арабском менталитете — и это был также шанс украдкой взглянуть на корабли в Суэцком канале и поработать над нападениями в гавани против реальных враждебных целей — ничего не подозревающих иностранных судов в Порт-Саиде или Суэце. Все наши находки пошли в досье. Кто знает, придется ли нам когда-нибудь действовать в Египте тайно, или Египет останется дружественным к США? Кроме того, Шестой отряд SEAL выполнял дипломатическую миссию — и, как я узнал в семидесятых годах в школе военной разведки, все военные дипломаты — шпионы, поэтому, обучая наших курсантов, мы также создавали наши оперативные файлы и тактические базы данных. И пока мы играли, мы наблюдали, как израильтяне и Советы играли с нами в разведывательные игры, пытаясь понять, что, черт возьми, куча жоп с ручкой из военно-морского флота делает в Египте, кроме того, что учит египтян плавать и карабкаться по якорным цепям.

Из-за нашей международной роли мы тренировались с антитеррористическими подразделениями по всему миру. Вполне вероятно, что если нас призовут по-настоящему, мы будем координировать наши действия с иностранными войсками, и чем больше мы работали в прошлом, тем легче будет, если на кону будут стоять жизни заложников. Я уважал их всех — британскую SAS, французскую GIGN, итальянскую GIS, норвежских боевых пловцов специальных операций; все они были первоклассными. Но часть, с которой мы, вероятно, наиболее сблизились, была немецкая Grenzschutzgruppe 9, GSG-9. Ей командовал тощий, хитрый бригадный генерал Ульрих Вегенер. GSG-9 участвовала в боевых действиях в Могадишо, Сомали, где в октябре 1977 года они спасли девяносто одного пассажира и экипаж угнанного самолета «Люфтганза» 737. В 1979 году группы подразделения вылетели в Саудовскую Аравию, где фундаменталисты-шииты захватили заложников в Большой мечети в Мекке.

Вегенер, тогда еще полковник, консультировал саудовцев по тактике, хотя в конце-концов GIGN, а не GSG-9 атаковала объект.

Я познакомился с Вегенером в 1979 году. Он приехал в Вашингтон, чтобы сделать доклад в ОКНШ об антитеррористических операциях, и я наблюдал, как он вошел в комнату для докладов, прямой, как шомпол, в безупречной форме пограничника. Его уверенный в себе язык тела беззвучно кричал: «Я знаю, что мне нужно сделать — и я, черт возьми, это сделаю». И я тоже — через двадцать минут после начала доклада полковника Вегенера я был готов пройти парадным шагом через кирпичную стену и записаться добровольцем в его подразделение. Позже я влез в список приглашенных на одну из вечеринок, организованных в его честь разными генералами и помощниками секретарей, и познакомился с другим Ульрихом Вегенером.