Второй звонок.

Моя карьера умерла в тот день, когда Эйс уехал на Гавайи, но я этого не знал. Другие — да. Но только не я. Одурманенный собственным бессмертием, я продолжал играть в свою версию хардбола. Мой брак распался и «Красная ячейка» стала моей жизнью, моим существованием, моим смыслом жизни. Кроме того, у меня было все. Я носил четыре «полосы». Я собрал то, что считал самой лучшей командной воинов неконвенциональной войны в мире. Мы работали там, где и как я хотел работать; мы делали то, что я хотел, чтобы мы делали.

Впервые в моей карьере никто не дергал меня за поводок, никто не надевал на меня намордник и не привязывал.

Затем, Эйс ушел, чтобы стать главнокомандующим Тихоокеанским флотом и толстая защитная стена, прикрывавшая мою спину и фланги, исчезла.

Бывший заместитель Эйса, Фил Дур, пытался мне что-то подсказать, но я не слушал. Не прошло и недели после моего возвращения из Неаполя, как я столкнулся с Филом, когда шел по коридорам ОП-06, пытаясь что-то найти. Я давно его не видел — по крайней мере с тех пор, как Эйс уехал в Перл-Харбор.

Мне нравился Фил. Крупный, круглолицый парень, который двигался как поляк, таскающий снасти в Пенсильвании, он усердно и преданно работал на Эйса. Он хлопнул меня по плечу и спросил, как идут дела. Я в две минуты изложил ему нашу операцию в Неаполе, которая заставила его подавлять смешки. Тот факт, что мы дважды за двенадцать часов похитили адмирала Мотта, заставил его зарычать.

Затем он отвел меня в сторону.

— Дик, сделай себе одолжение.

— Конечно.

— Уматывай из города.

— Что…

Он ткнул большим пальцем в сторону двери ОП-06.

— Они больше не хотят тебя видеть. Ты их позоришь. Ты их огорчаешь. Адмиралы пишут на тебя жалобы и новичок воспринимает их всерьез. Эйс мог прикрыть твою задницу. А теперь этого не будет.

— Я уже большой мальчик, Фил.

— Они достанут вас. Они начинают расследование, инициированное вашими старыми «друзьями» с Западного побережья.

— Это все полная чушь. Кроме того, мне нечего скрывать. Я могу ответить на все, что они выдвинут против меня.

Он прижал меня спиной к стене коридора.

— Ты можешь быть самым крупным парнем во всей чертовой общаге, но это ни черта не будет значить. Поверь мне, Дик, они подвесят тебя сушиться.

— Ерунда.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы получить свои четыре нашивки. Хочешь их сохранить? Уматывай к чертовой матери из города.