Вошла Москитик и сказала:

— Я останусь с Розалиндой, пока она не поправится. Доктор Карвер считает, видимо, что твое положение гораздо серьезней. Что произошло? Тебе внесли инфекцию, когда делали прививку?

Москитик укладывала мои вещи, а я лежала в постели и пыталась собраться с мыслями. У меня было отвратительное ощущение, будто я лежу на прилавке рыботорговца, а вокруг меня сплошь — куски дрожащего рыбного филе на льду. В то же время я словно бы заключена в деревянную колоду, которая горит и дымится — положение не из приятных. Время от времени с огромным трудом мне удавалось очнуться от этого омерзительного кошмара, твердя себе: «Я всего-навсего Агата, лежу на собственной постели — здесь нет никакой рыбы, никакой рыбной лавки, и я не горящее бревно». Но потом опять соскальзывала на блестящий пергамент и опять видела вокруг себя рыбные головы. Одна была особенно противной. Это была голова, кажется, большого палтуса с выпученными глазами, зияющим ртом, и смотрела она на меня весьма недружелюбно.

Отворилась дверь, и в комнату вошла женщина в форме медсестры — она сопровождала карету «скорой помощи», за ней санитар внес кресло-носилки. Я запротестовала — не желаю, чтобы меня несли на носилках, я прекрасно могу сама спуститься по лестнице и сесть в машину. Медсестра отмела все мои возражения:

— Так распорядился доктор. Ну, дорогая, садитесь, и мы пристегнем вас ремешками.

Мне никогда не было так страшно, как тогда, когда меня несли вниз по крутой лестнице. Вес у меня был приличный — более шестидесяти восьми килограммов, — а санитар оказался чрезвычайно хлипким молодым человеком. Подхватив с двух сторон, они с медсестрой усадили меня в кресло и начали спускать в холл. Кресло трещало и грозило разлететься вдребезги, а санитар все время поскальзывался и хватался за перила. На середине лестничного марша кресло действительно стало разламываться.

— Боже, боже, сестра, — запыхтел санитар, — оно сейчас развалится на куски!

— Отпустите меня! — завопила я. — Дайте мне самой сойти!

Им пришлось сдаться и отстегнуть ремни. Я ухватилась за перила и героически зашагала вниз, чувствуя себя гораздо безопаснее и спокойнее и сдерживаясь, чтобы не сказать, какими полными идиотами я их считаю.

Карета «скорой помощи» двинулась в путь, и вскоре мы прибыли в больницу. Миниатюрная рыжая сестричка-практикантка уложила меня в постель. Простыни были прохладными, но недостаточно. Галлюцинации с рыбами на льду повторились, появился еще какой-то мерцающий котел.

— О! — воскликнула сестричка, с интересом разглядывая мою распухшую ногу. — Последний раз, когда у нас здесь была такая нога, на третий день ее пришлось отнять.