Путешествие по Черному морю было чудесным. Больше всего мне запомнился заход в порт Инеболу, где на борт взяли восемь или десять прелестных бурых медвежат. Их везли, по слухам, в марсельский зоопарк. Я жалела их: они были так похожи на игрушечных, но в отличие от тех, могли иметь печальную участь — не исключено, что их убьют, сделают из них чучела или случится что-нибудь столь же ужасное. Пока, впрочем, их ждало приятное морское путешествие. До сих пор не могу без смеха вспоминать, как какой-то оборванный французский матрос кормил их по очереди молоком из соски.
Глава четвертая
Глава четвертая
Другим важным событием в нашей тогдашней жизни был визит к доктору и миссис Кэмпбелл-Томпсон. Нас пригласили на выходные, чтобы подвергнуть испытанию, прежде чем разрешить Максу взять меня с собой в Ниневию. О самом Максе вопрос был практически решен: он ехал с ними на раскопки в следующий осенне-зимний сезон. Вули были недовольны, что он оставляет Ур, но Макс сделал окончательный выбор.
У Си-Ти, как обычно его называли, была своя система тестов, по которой он проверял людей. Одним из испытаний считался поход по пересеченной местности. В самый дождливый день он приглашал своих гостей на прогулку по деревенскому бездорожью и смотрел, какую обувь они надевают, быстро ли устают, не злятся ли, когда приходится продираться сквозь кустарник и прокладывать путь через лесную чащу. Я успешно выдержала испытание, имея за плечами исхоженный вдоль и поперек Дартмур. Деревенское бездорожье меня не пугало, но все же хорошо, что он не водил нас по сплошь вспаханным полям — вот это в самом деле утомительно!
Далее он проверял, не слишком ли я разборчива в еде. Убедившись, что я ем практически все, Си-Ти тоже остался доволен. Ему нравились мои детективы, что заранее расположило его в мою пользу. А когда оказалось, что я и по другим статьям подхожу для ниневийского общества, решение было принято окончательно. Макс должен был отправиться на раскопки в конце сентября, я собиралась приехать к нему в конце октября.
Мне хотелось провести несколько недель на Родосе — отдохнуть и написать что-нибудь, а затем доплыть на пароходе до порта Александретта, где британским консулом был мой знакомый. Там я должна была нанять машину до Алеппо. Оттуда на поезде доехать до местечка Нусайбин на турецко-иракской границе, а далее — восемь часов на автомобиле до Мосула.
Этот отличный план был согласован с Максом, который, как предполагалось, встретит меня в Мосуле. Но на Ближнем Востоке планы редко осуществляются так, как они задуманы. На Cpедиземном море часты штормы. После захода в Мерсин я пластом лежала на своей койке и стонала. Стюард-итальянец мне очень сочувствовал, особенно огорчался из-за того, что я ничего не могла есть. Время от времени он просовывал голову в дверь и соблазнял меня чем-нибудь вкусненьким: «Я принес вам замечательные спагетти. Отличное блюдо, много томатного соуса — как вы любите». — «О!» — стонала я в ответ. Даже мысль о горячей, жирной еде, обильно политой томатным соусом, была невыносимо мучительна. Стюард возвращался чуть позже: «Я принес то, что вы любите: голубцы из виноградных листьев в оливковом масле, начиненные рисом. Очень вкусно!» Я отвечала лишь новыми стонами. Однажды он принес мне полный судок супа, но, увидев слой жира в дюйм толщиной на поверхности, я позеленела.