Мы заговорили о ее обитателях. Та девушка, что открыла мне дверь, произвела впечатление не только на меня, но и на моих друзей. Она появлялась редко. Обычно за обедом (гостей тогда было мало) подавала некрасивая девица в очках. Мы узнали ее имя — фрейлейн Адельгейде. Но имени привлекательной девушки мы не знали. Смущала нас и изменчивость ее облика. То она казалась ниже, темнее, веселее, и, пожалуй, даже что-то задорное появлялось в ней. Когда она бывала задумчива, она казалась нежнее, стройнее, выше, и волосы ее не были темными. Но ей всегда было свойственно то радушие и гармоничность во всех движениях, которые так понравились мне при первой встрече.

Вернулись мы домой поздно. Halle уже опустел. Скатерти с небольших столиков были сняты. Опрокинутые стулья поместились на столах. Нас встретила моя мама. Она загадочно улыбнулась и, сказав, что приготовила нам сюрприз, села за пианино. Едва раздались первые звуки, открылась дверь и вошли две девушки. Мы с изумлением глядели на них. Наша «таинственная незнакомка» распалась на два существа. Обе они оказались поразительно похожи. Только одна была ростом выше, стройнее, волосы ее были светлее. Обе были одеты совершенно одинаково. Обе казались очень смущенными. Они робко поклонились нам в отдалении и подошли к пианино.

Послышались торжественные аккорды, и они запели чистыми, звонкими голосами:

Это был швейцарский народный гимн, воспевавший клятву в Рютли.

Так мы познакомились с сестрами Цернциц. Ту, что была повыше, звали Жозефиной, сестра ее звалась Анной.

Глава 4. Семья Цернциц

Глава 4. Семья Цернциц

В ближайший воскресный день к гостям вышла вся семья Цернциц. Дородный pater familias* (* отец семейства -лат.) в тирольской шляпе с пером, нос прямой и короткий, длинные рыжеватые усы и бородка кисточкой. Хозяина Villa Schiller сопровождал огромный дог — Мец. Мать семейства — невысокого роста, с лицом усталым и всегда озабоченным, с доброй улыбкой. Два сына: старший — красавец Франц и младший, еще подросток, Гуго. Братья совсем не походили друг на друга. Франц был бравый малый атлетического сложения, знающий себе цену, младший — застенчивый и болезненный — был мало заметен. Хозяева справлялись у подходивших к ним гостей-постояльцев об их здоровье и о том, понравилась ли им Villa Schiller, а также, пришелся ли по вкусу ужин... Все, конечно, отвечали самым благожелательным образом, и контакт был установлен ко взаимному удовольствию.

Кроме трех сестер: Адельгейды, Жозефины, Анны — была еще четвертая сестра — София, смуглая, с красноватым лицом, большими карими глазами. Она хромала и, видимо, очень смущалась своим недостатком. О ее существовании мы узнали много спустя.