Люда бросилась ее обнимать.

– Я так и знала, так и знала! – твердила она.

– А вот мне и в голову не приходило, – задумчиво сказала Гуля. – Ужасно странно…

– Ничего странного, – рассердилась Люда. – Мало ты раненых на своих плечах перетаскала? Мало людей спасла? А сколько раз ходила в разведку? И ведь никто не посылал, по доброй воле…

– Нет, у меня сейчас воля злая, – сказала Гуля. – Только бы наступления дождаться!

Вечером Гулю и Люду позвали в блиндаж, к Троянову. Кроме командиров, здесь были и бойцы, награжденные орденами.

На дощатом столе, на земляных полочках было разложено всякое угощение: копченая колбаса, конфеты, пряники – все, что прислали к этому дню в ящичках и кульках из далекого тыла. В больших жестяных банках желтел густой, тяжелый мед. Это Башкирия прислала подарок дивизии, сформированной на ее земле.

Эшелон, груженный подарками, прошел сквозь пламя фронта и принес взрослым людям радость – почти детскую. В блиндаже запахло чем-то домашним, уютным, вкусным.

– Праздником пахнет, – сказал кто-то.

Троянов разлил по стаканам и кружкам вино. Кадыр Хабибулин, который одновременно с Гулей был награжден орденом, торжественно взял в руки свой стакан.

– Разрешите сказать, товарищ старший лейтенант, – обратился он к Троянову.

– Говори, Хабибулин, говори.

– Не знаю, как сказать… – начал Кадыр задумчиво. – Когда я вот такой был, – он показал рукой на аршин от земли, – я одно слово от отца слышал. А мой отец от своего отца это слово слышал. Будто джигиты наши со своим командиром до Парижа дошли (такой город есть), когда Наполеона гнали. Вот хочу я выпить, чтобы наша дивизия до Берлина дошла!

– Есть такой город! Дойдем до него! – сказал Троянов, и все дружно захлопали в ладоши.

С легкой руки Хабибулина все развеселились. Вина было немного, и поэтому чуть ли не каждый глоток вызывал новый тост. Пили за родных, разбросанных по далеким городам и селам, за товарищей на других фронтах, за города, в которых выросли или которые прошли с боем.

– Товарищи! – негромко сказал Алексей Топлин, командир артполка.

В блиндаже было шумно, но все услышали его и обернулись.

– Товарищи! – повторил Алексей Топлин. – Давайте выпьем за победу, которая уже не за горами, за то, чтобы эта война была самой последней на земле!

Разом сдвинулись, стукнувшись одна о другую, жестяные и алюминиевые кружки.

– Пейте до дна! – предложил кто-то. – Лучше Топлина все равно никому не сказать!