В августе Джобс наконец вернулся в США.

Что-то в нём медленно, но менялось.

Боб Дилан, как всегда, волновал Джобса.

Да, проигравший может вернуться победителем...

Но как?

И когда?

Тина Редсе, как могла, помогала Джобсу.

Поддерживали его даже те, кто ушёл из «Apple» раньше, чем он, даже те, кого он сам обидел, — Энди Херцфельд и Билл Аткинсон.

Джон Скалли впоследствии вспоминал: «Компания “Apple” всегда вела себя не совсем правильно: нагло и вызывающе на вершине успеха и поразительно творчески и изобретательно, когда её загоняли в угол»²⁵⁰.

Ещё больше эти слова могут относиться к самому Стиву Джобсу.

Конечно, в спасении «Apple», в том, что компания всё-таки не погибла, большую роль сыграли здравый смысл и методичность Джона Скалли и всех тех, кто остался с ним. Но главное, компьютер Маc, за которым, конечно, маячила тень Стива. Маc всё-таки нашёл свою нишу. Коммерческую. И ею оказался настольный издательский бизнес...

Оставаясь (формально) председателем совета директоров, Джобс до самого сентября не появлялся на заседаниях. Зато начал активно завязывать контакты в академической среде. При этом он вёл себя так, будто люди ни с того ни с сего сами по себе стали интересовать его. Он теперь не только очаровывался новыми идеями (вроде того же плоского экрана), новыми людьми (вроде того же Скалли), но — вслушивался, присматривался. Всё-таки в академической среде он не был своим — не учёный, просто крупный предприниматель, разбирающийся в компьютерной индустрии.

Но, может, именно этим он привлекал внимание.