В книге «Рыцари спорта» Бобров отзывался о Старшинове в восторженных тонах: «Признаюсь, я влюблён в Славу. Влюблён в его спокойную сдержанность, простоту характера, в его рациональную технику, великолепные бойцовские качества, умение быть одновременно и ярчайшей “звездой” и скромным “чернорабочим” хоккейного поля...
Высшим проявлением его мастерства, хоккейной зрелости является способность Славы не только быстро перестраиваться, входить в любую тройку, в любое сочетание игроков, но во всех случаях становиться их вожаком».
О том, чем ему запомнилась та серия, один из её героев Александр Якушев рассказывал: «Сели на сбор в середине августа. Готовились к чемпионату Союза в своих клубах с 1 июля. Месяц — на земле. Без фанатизма. Занозой в голове эта серия не сидела. Страха не было. И накачек тоже. Иногда нам показывали канадские газеты, которые предсказывали нам разгром.
— Только понаслышке.
— Как дорогих гостей. Мы даже паспортный контроль не проходили. Прямо из самолёта нас проводили в автобус, и мы поехали в лучший отель города “Элизабет”. Очень непривычно было представление игроков перед матчем. Каждого называли, зрители подолгу аплодировали...»
Суперсерия началась 2 сентября 1972 года в Монреале. Процедура открытия продолжалась более часа. У наших хоккеистов с непривычки даже ноги затекли. Только представление канадских игроков длилось 40 минут. От одного громоподобного голоса диктора с торжественными модуляциями можно было покрыться мурашками.
Свою реакцию, «мандраж», на представлении команд во время первого матча в Монреале описывал Александр Гусев: «Такое было ощущение, что соперникам рукоплескала вся Канада. Говорю на разминке Валере Васильеву: “Валерка! Как бы нас тут не убили!” Он отвечает, улыбаясь: “Не волнуйся, насмерть-то не убьют”».
Однако справиться со шквалом атак канадцев нашим хоккеистам не удалось. Хозяева уже на 7-й минуте были впереди 2:0. Тем удивительнее оказался итоговый счёт — 7:3 в пользу сборной СССР!
Владимир Шадрин, чьё звено находилось на площадке, когда в ворота Владислава Третьяка влетела вторая шайба, вспоминал: «Первую пропустило звено Владимира Петрова. А через несколько минут вбрасывание, которое мы проигрываем, пас назад под бросок — и 0:2. И в этот момент в голове прокрутилось всё то, что писали американские и канадские газеты. Подумалось, что всё это может сбыться.
Что помогло прийти в себя? Прежде всего спокойствие Боброва. Он был как каменный, только губы покусывал от волнения. И не было на скамейке запасных возгласов типа: “Ну что же? Давайте вперёд!” Наоборот, Бобров говорил нежно: “Покатаемся”, “Поточнее”. И стало получаться. А когда прозвучала финальная сирена, подумалось, что это всё было сном и вот теперь он закончился».