«Невозможность быть без»

Итак, «уход за горизонт/ом» представляет собой заботу о (ком-то/чем-то) любимом, когда мы осуществляем акт принимания и оставления кого-то/чего-то для/ради кого-то/чего-то; ср. выражение «Я оставляю это», которое можно перевести и как «I’m leaving it», и «I’m keeping it». Это различие состоит в том, что в первом случае «оставление» укладывается в законы классического структурализма, где значение «уже есть», а в последнем случае оно функционирует по законам деконструкции, которая, по замечанию Михаила Эпштейна, содержит в себе таинственное «кон» (речь идет не о деструкции, а о деКОНструкции), предполагающей совместность[744]. Иными словами, любая структура всегда оказывается «вместе с чем-то», то есть обладает избытком значения, из которого и создаются новые значения.

Любовь в силу своей беспредельности предполагает совместность с кем угодно и с чем угодно. Телесный контакт можно рассматривать как парадигматический случай такой слепленности. Любовный акт – это прежде всего буквальное касание телом тела. Если учесть, что «надеяться» означает «положиться на кого-то или на что-то, довериться чему-то/кому-то», то любовный акт – это положение («надежда») тел друг на друга.

Впрочем, любое взаимодействие, в котором происходит зачатие (инициация) значения, – это любовный акт. Важно помнить, что любовь – это не только «влечение, то есть не только нечто потенциальное, но и деятельность, точнее, деятельность порождения»[745]. Иными словами, являясь наиболее тонкой материей, любовь обладает наибольшей созидательной силой. Любовный акт – это «причастность к бессмертию в тех границах, которые для него посредством смерти устанавливает определенная жизнь. При этом телесный акт зачатия понимается как причастность к бессмертию точно так же, как зачатие в душе любимого человека»[746]. Любовь как наивысший дар включает в себя и любовь к слову, замечательным примером чего является сетевой проект Михаила Эпштейна «Дар слова», которому в 2020 году исполняется 20 лет и основная тема которого – искусство созидания.

Любовь, таким образом, – это не только буквальное касание телом тела, но и касание телом знака тела знака, то есть слияние знаков, когда тело становится значимым, а знак – очеловеченным. Любое значение, которое проникает в нас, которое не просто дотрагивается до нас, но затрагивает нас до глубины души, это, по сути, любовный акт.

В этом смысле созидательная сила любви может продолжать действовать и после исчезновения физического тела – так долго и так глубоко, как это позволяет взаимодействие знаков, причем знаки следует трактовать вслед за Чарлзом С. Пирсом максимально широко – как все, что способно касаться чего-то или кого-то и становиться ими, репрезентируя их: знаки – это слова, облака, люди, растения и т. д. Например, слова великих поэтов звучат в нас, когда мы читаем их строки; так поэты (как знаки) входят в нас, но в то же время мы как бы становимся этими поэтами, разделяя (как знаки) их значимый мир и переозначивая его каждый раз, когда мы вновь и вновь декламируем их строки. Если нас «не смущает» их «голос из-под земли» (Марина Цветаева), то мы исполняем их желание жить дальше и дольше.