Бабушка и дедушка – идеальный образ простой, трудолюбивой и верующей еврейской семьи. Печник по профессии, дед запомнился мне высоким, стройным, сильным с голубыми глазами и стриженной бородой и кипой на голове. В памяти моей осталось несколько эпизодов из того времени, когда мне было четыре года или пять лет, а возможно, и меньше. Помню, как отвозили меня в Бердичев к бабушке Мася и дедушке Ефиму. Были голодные годы, а у них была своя корова, и бабушка заставляла меня пить парное молоко. Помню, как мы с бабушкой принесли дедушке на стройку дома покушать и застали его, поднимающегося по лестнице вверх, с козлами на плечах. Я окликнул его, и он, остановившись, улыбнулся, затем знаком руки показал, что сейчас спустится. Он любил гулять со мной и рассказывал уйму небылиц, дабы доставить мне удовольствие.

Помню, как в 1936 году в наш дом въехал вернувшийся с семьёй из Германии профессор Соскин, став нашим соседом. Он же принимал позднее, в 1937 году, роды у моей матери, родившей мне сестру Лену.

Помню, когда я был четырёхлетним мальчишкой, мне купили машину с педалями, и начались с того дня радости и разочарования. Радости от того, что, гуляя по центральной улице Киева, Крещатику, все ахали и охали, восхищаясь ездой красивого мальчишки на машине, бывшей в ту пору редкостью. А разочарования начинались каждый раз, когда, возвращаясь домой, приходилось таскать машину в гору по крутой улице Энгельса. Я же помочь ничем не мог, ибо с трудом доставал до педалей.

Помню, как однажды отец и мать взяли меня зимой в театр имени Ивана Франко, где должно было состояться собрание политработников. Нас в зал не пустили, сказав, что вход с детьми запрещён. Мы стояли в стороне, и отец должен был решить, что делать. В это время к отцу подошёл первый секретарь Киевского обкома ВКП(б) Павел Постышев. Он вежливо поздоровался с матерью и поцеловал её руку. Затем наклонился ко мне и поинтересовался, как меня зовут. Я ответил ему. Он с улыбкой похлопал меня по спине и спросил, почему мы не заходим. Мать объяснила, опередив отца. Постышев, недолго думая, нагнулся ко мне и говорит: «Ну-ка влезай под мой тулуп и иди в ногу со мной, а то вместе упадём». И что вы думаете? Так я и прошёл с ним.

Помню, как отец взял меня на празднование Нового года в клубе трамвайного депо на Лукьяновке, где была установлена новогодняя ёлка. Всё было очень красиво и продумано, кроме одного: случился пожар. Запомнилась паника, бегущие из клуба люди, испуганные лица детей и взрослых. Помню горящего Деда Мороза, которого так и не удалось потушить. Как сегодня, помню эту страшную картину.