А еще при жизни писателя появилась заметка в газете «Новороссийский телеграф» от 26 мая 1880 года, где следующим образом излагалось содержание предполагавшегося второго тома романа: «…Из кое-каких слухов о дальнейшем содержании романа, слухов, распространившихся в петербургских литературных кружках, я могу сказать… что Алексей делается со временем сельским учителем и под влиянием каких-то особых психических процессов, совершающихся в его душе, он доходит даже до идеи о цареубийстве…»

Подобная формулировка, «идея о цареубийстве», представляется гораздо более близкой к истинному замыслу Достоевского, чем утверждение Суворина, будто Алеша во втором томе романа должен был совершить «политическое преступление» и подвергнуться смертной казни. Очевидно, речь могла идти только о теракте, поскольку за иные политические преступления смертной казни не полагалось. Надо учитывать, что о таком варианте судьбы Алеши Карамазова Суворин вспоминал уже много лет спустя после беседы с Достоевским. Федор Михайлович, как известно, не дожил месяца до цареубийства, а Алексей Сергеевич, как известно, его пережил. Поэтому Суворин легко мог, вследствие аберрации памяти, превратить «идею цареубийства» в реальное участие Алеши в покушении на царя. И это при том, что Достоевский, естественно, не мог знать, что император Александр II всего через месяц после его, Достоевского, смерти будет убит террористами «Народной воли», во многом продолжившей дело нечаевской «Народной расправы».

Другие свидетельства о продолжении «Карамазовых» как будто не подтверждают предположение, что Алеша Карамазов должен был кончить жизнь на эшафоте. Так, педагог и писатель А.М. Сливицкий (1850–1913), присутствовавший в 1880 году на пушкинских торжествах в Москве, запомнил беседу Достоевского с молодежью: «Помолчав, он прибавил: «Напишу еще «Детей» и умру». Роман «Дети», по замыслу Достоевского, составил бы продолжение «Братьев Карамазовых». В нем должны были выступить главными героями дети предыдущего романа…»

А немецкая исследовательница Н. Гофман в 1898 г. записала со слов А.Г. Достоевской следующий вариант завершения «Карамазовых»: «Алеша должен был – таков план писателя – по завещанию старца Зосимы идти в мир, принять на себя его страдание и его вину. Он женится на Лизе, потом покидает ее ради прекрасной грешницы Грушеньки, которая пробуждает в нем «карамазовщину». После бурного периода заблуждений, сомнений и отрицаний, оставшись одиноким, Алеша возвращается опять в монастырь. Он окружает себя детьми – им герой Достоевского посвящает всю свою жизнь: искренне любит их, учит, руководит ими. Кому не придет здесь в голову связь с рассказом Мышкина о детях; кто не вспомнит маленького героя, все те восхитительные детские черты, которые открываются только любви».