Дано в Париже, в моем кабинете, 10 октября 1698 года.

Подписано: Расин».

И Людовик, как ни гневался на Пор-Рояль, в тот же день дал разрешение на такое погребение. Что и было сделано; только места в ногах господина Амона, доброго лекаря, самого смиренного из отшельников Пор-Рояля, не оказалось; пришлось похоронить Расина в изголовье его могилы.

И в Пор-Рояле, и при дворе Расина искренне оплакивали; лишь один знатный острослов, узнав, что Расин велел похоронить себя в Пор-Рояле, сказал: «При жизни он бы этого не сделал». Буало явился к королю. Виллар, со слов Буало, пересказал такой разговор между ними: «Король был так добр, что сказал ему: "Мы с вами оба много потеряли, утратив бедного Расина. – Это был поистине достойный человек, – ответил господин Депрео. – Он это доказал больше чем когда-либо во время своей последней болезни и встретил смерть с подлинно христианским мужеством, хотя всегда был очень мнителен во всем, что касалось его здоровья, и любая царапина его пугала. – Да, – сказал Король, – я припоминаю, что во время одной военной кампании, где вы были вместе, храбрецом оказались вы, а не он"». И дальше Буало рассказывал уже о том, как милостив был король к нему самому, как он заявил, что не желает для своей истории иного слога, кроме слога Буало. Что поделаешь – человек слаб и совершенно отрешиться от себя и собственного самолюбия даже в минуту живейшего горя не может. Но горе Буало, конечно, было искренним. Он писал: «Я виделся с госпожой де Ментенон, а затем и с Королем, который осыпал меня любезностями. И вот я больше историограф, чем когда-либо. Его Величество говорил мне о Расине так, что все придворные пожелали бы тут же умереть, будь они уверены, что он станет таким же образом говорить о них после смерти. Но все это очень мало меня утешило в утрате замечательного друга, который не воскреснет оттого, что его оплакивает величайший король на свете…»

Так Расину удалось по смерти то, чего он так желал при жизни: вернуться в Пор-Рояль, сохранив милость короля. Но и это посмертное примирение оказалось недолгим. Роковое кольцо сжималось вокруг Пор-Рояля, терявшего одного за другим тех, кто составлял его славу и опору. 27 марта 1708 года папа, по собственному его признанию, «уступая настояниям столь великого государя, как Король Франции», издал буллу, повелевающую закрыть монастырь в Полях и уничтожить его здание. Немногих оставшихся в Пор-Рояле монахинь развезли по разным обителям; монастырь снесли. Даже гравюры, его изображающие, было велено уничтожить.