ГОРАЛИК То есть они от вас вообще ничего не хотели? Они готовы были просто держать вас там?

СВАРОВСКИЙ Угу. Нет, многие уезжали, не выдерживали. Кто-то в Швейцарию пешком ушел, кто-то во Францию уехал. Кто-то в Англию отправился.

ГОРАЛИК Чем лагерь кончился для вас?

СВАРОВСКИЙ Нам с женой дали отказ. У нас было единое дело вместе с Пашей Хихусом. И ему дали убежище, а нам дали отказ. Нелогично как-то. Дальше процедура – суд.

ГОРАЛИК Отказ – это значит, что вас не признали беженцами?

СВАРОВСКИЙ Да. Не признали. Потом был суд в Копенгагене, был адвокат, которого для нас оплачивало государство. Как выяснилось, адвокат был бездарный. Мне это было сложно понять. Здесь просто сыграл роль тот факт, что там собрались немолодые люди гуманитарной направленности, правозащитной такой направленности – судьи, присяжные. Судились мы за право остаться, оспаривали решение Директората для иностранцев. Наверно, я им рассказал такие невероятные вещи, что они мне полностью поверили. Судья был мужчина такой в очках, пожилой, седой, очень серьезный, – так пристально на меня смотрел. Одна тетенька заплакала. В общем, большинством голосов, за исключением, естественно, представителя Директората для иностранцев, они решили нам убежище дать. Но это еще не все. За нами шел мой друг Сережа, который шел по еврейской теме. Он был такой уже не совсем молодой человек, лет тридцати, наверное. Выглядел внушительно. Называл себя художником. Это у него в лагере тяга к живописи проснулась. И он суду говорит: «Я художник, а художнику вообще нигде спокойно дышать не дают». А у судей за спинами для красоты такие дешевые репродукции разных картинок висят, такие большие, как в офисах любят вешать. И Сережа, глядя им за спину говорит: «А когда ты одновременно и художник, и еврей, то жить становится совершенно невыносимо. Вот, например, Шагал». И рукой так показывает на стену. Они оборачиваются, а там действительно – Шагал. Еврей со скрипкой по небу летит. «Шагалу пришлось эмигрировать. Пришлось бежать и мне», – закончил свою речь Сергей. В результате позитивное решение суда – «автоматом». Они были зачарованы. При том что эту морду казацкую надо было видеть.

Значит, получили мы убежище. Поселили нас в квартиру. Вызывает меня социальный советник, так как теперь из рук Красного Креста я поступаю в руки датского государства. Оно должно нам платить пособие, давать квартиру, следить, чтобы я интегрировался. Ну, мы с этой дамой-советником все обсудили. И она под конец говорит: «Можно я вам задам личный вопрос?» Я говорю: «Ну, задайте». – «Вот вы молодой человек, вот вам сколько лет?» – «Двадцать». – «Почему у вас статус „К“?»