Секунданты бросились к нему, и, когда Дантес намеревался сделать то же, Пушкин удержал его словами:
– Attendez! Je me sens assez de force pour tirer mon coup (подождите! Я чувствую достаточно сил, чтобы сделать свой выстрел – фр.).
После слов Пушкина, что он хочет стрелять, г. Геккерен возвратился на свое место, став боком и прикрыв грудь свою правою рукою.
Ужас сопровождал их бой. Они дрались, и дрались на смерть. Для них уже не было примирения, и ясно видно было, что для Пушкина была нужна жертва или погибнуть самому.
При падении Пушкина пистолет его попал в снег, и потому Данзас подал ему другой. Приподнявшись несколько и опершись на левую руку, Пушкин выстрелил.
Пушкин, полулежа, приподнялся, уперся на какую-то перекладину старых перил, тут лежавшую, для того, чтобы ловче целиться.