14

На Петербургском острову церковь деревянная во имя пресвятой Богородицы Казанской, и образ Богоматерин украшен. И весьма полюбился оклад бывшему тогда архимандриту Невского монастыря Феодосию, потом был архиепископ Новгородский¹⁴; приехав в церковь Казанскую для осмотру порядка церковного, при том выговорил, что образ Богородицын низко в иконостасе стоит, всякие люди к нему прикасаются; велел ее взять и отвезти в Невский монастырь; не по многом времени ризу ободрав, велел поставить во святых воротах того ж монастыря. И уведомились о том прихожане той церкви, в великой печали и сетовании были. У той же церкви был прихожанин, типографии директор, и у его величества в знаемости и в милости, Михайла Петрович Аврамов, весьма о том соболезновал и взял смелость просить его величество: и улуча время, по требованию от его величества с картами быть во дворец, и по объявлении карт стал на колени и просил его величество, что архимандрит Невского монастыря Феодосий из церкви их взял чудотворный образ Богородицы Казанской в свой монастырь и, ободрав оклад, поставил в том монастыре в воротах; и на то его величество ничего не сказал. И по времени был съезд в викториальный день на Почтовом дворе, в том присутствии были и священные персоны, в первых Стефан Рязанский, Феофан Скопский, Феофилакт Тверской, веселились; и его величество всех потчивал разными винами и, пришед к столу, где архиереи сидят, сел на стуле, а подле стула стоял денщик Василий Нелюбохотин, держа под пазухою шляпу государеву. И государь зачел речь Рязанским: «Батюшка, скажи мне, что значит образ чудотворный и нечудотворный? Написание едино». На то преосвященный говорил: «Ваше величество, мы по милости нашей пожалованы и подвеселились, ответствовать от Святого Писания не можем», – и тем окончил речь.

Взглянул сурово на денщика: «Какая у тебя шляпа и чья?» Денщик объявил, что государева. Потом с великим сердцем сказал денщику: «Как ты, детина негодный, неучтивец, великого государя шляпа, которую на голове государь носит, а ты под плечо мнешь. Да где ж та шляпа, которая на голове была и в баталии Полтавской прострелена пулею?» И на оное денщик сказал, что та шляпа в Казенной хранится. И по изречении того, встав, зачал говорить: «Всемилостивейший государь, самая истина показала довод ясный: шляпа, которую денщик ваш под плечом держит, но и та шляпа, которая хранится в Казенной, одной шерсти и дела рук человеческих, но великую разнь имеет: что она на таком великом человеке была на голове и пулею пробита, за то она против прочих шляп и хранится в почтении; и непременно тому образ и написание на цке <доске>, и вапы <краски> те же, но в том Господь прославляет за усердную веру обещателя написать и писателя благочестивого, в том и прославляется чудотворением от образа написанного». И государь, выслушав, встал и пошел в другие покои, и тем тот викториальный вечер кончился.