Но лагерь еще предстояло построить. Проект разрабатывал архитектор Ганс Штосберг. На прошедшей 20 января 1942 года Ванзейской конференции Главное управление имперской безопасности (РСХА) доложило, что оккупированные страны Европы, по его оценкам, могут предоставить в общей сложности около 11 миллионов евреев. И всем им, выражаясь словами шефа РСХА Рейнхарда Гейдриха, второго в иерархии СС после Генриха Гиммлера, «в ходе окончательного решения еврейского вопроса нужно найти наилучшее применение». Те, кто для работы слишком слаб, слишком юн или слишком стар, подлежали немедленному уничтожению. Заключенные посильнее должны будут сначала отработать, но потом, в свое время, все равно умереть, «поскольку те, кто прошел естественный отбор, при освобождении могут стать зародышевой клеткой для возрождения еврейского общества».
Словакия была первым государством-сателлитом, чьих евреев ожидала депортация. Она стала отдельной страной лишь в 1939 году, под протекторатом Германии; до этого, в течение более чем тысячи лет, являлась частью Венгерского королевства (а после окончания Первой мировой войны – Чехословакии). В своих отношениях с Германией она частично поступилась автономией в обмен на экономическую поддержку. Президент Словакии, бывший католический священник Йозеф Тисо, запретил все оппозиционные партии, ввел цензуру, сформировал националистическую гвардию и всячески разжигал антисемитские настроения, которые росли вместе с волнами евреев-беженцев, покинувших Австрию после аншлюса. Данные переписи показывали, что в стране проживает около 89 тысяч евреев, то есть 3–4 процента населения.
Приказ всем незамужним еврейкам в возрасте от 16 до 36 лет зарегистрироваться и явиться с вещами к пункту сбора поначалу никого особо не встревожил, если не считать немногочисленных прозорливых родителей, которые попытались спрятать своих дочерей. Более того, некоторые девушки сочли вдохновляющей идею поработать за границей – к тому же им пообещали, что они вскоре вернутся домой. Тем более жестоким оказался шок, испытанный наивными в своей невинности девушками у ворот Аушвица: ведь подготовить их к грядущим ужасам было некому.
В тот же день в Аушвиц привезли 999 немок из Равенсбрюка, который к тому времени был под завязку переполнен: в лагере содержалось 5 тысяч заключенных, и новых узников он принять уже не мог. Немки прошли отбор на соответствие своим будущим функциям: им предстояло служить надзирательницами в рабочих бригадах евреек, занятых расчисткой территории, рытьем ям, перемещением грунта и стройматериалов, а также сельским хозяйством и скотоводством, освобождая рабочие руки узников-мужчин для выполнения более тяжелой физической работы по расширению лагеря. Выросшие в больших семьях в атмосфере любви и привыкшие к устроенной жизни и деликатному обращению, словацкие еврейки вдруг попали в условия, где на тебя орут, раздевают догола, налысо бреют, произвольным образом подвергают наказаниям, выгоняют на мороз, заставляют стоять на нескончаемых поверках, ходить босиком по грязи, бороться с другими узницами за пайки хлеба, работать до полного изнеможения, а нередко – и до смерти. Они голодны, больны, объяты ужасом. Комендант Гесс позднее напишет, что надзирательницы из Равенсбрюка «своей злобой, убожеством, мстительностью и развращенностью значительно превосходят коллег-мужчин». К концу 1942 года в живых оставалась лишь треть евреек с первого транспорта.