Но даже Достоевский, кто угадал так много, предвидел так пронзительно, не представлял себе всего масштаба бесовщины, которая через три десятилетия после его ухода возьмет верх над страной. Впрочем, всё опять-таки сбылось по пророчеству главного беса из романа: «И застонет стоном земля… и взволнуется море… и рухнет балаган…» (10: 326). Замечу – не страна, не империя, а балаган…

Когда плюсы и минусы меняются местами… Что остается?

Когда плюсы и минусы меняются местами… Что остается?

Эпоха перестройки сорвала замки с кованого сундука, где хранились тайны царской семьи, и из него кто хотел, смог вытащить то, что хотел и надеялся найти. Кино зажило новой, вольной жизнью – без партийных установок, идеологических обязательств, художественной цензуры. Начался поиск новых тенденций в осмыслении истории российской монархии, краха последнего царствования и злого гения (демона) императорского дома России Григория Распутина. Вал документальных и псевдодокументальных картин с грифом «Странное дело», «Тайны века» и т. п. заполонили прилавки книжных магазинов и экраны телевизоров.

Открыл череду картин о царской семье фильм Карена Шахназарова «Цареубийца»³³ – и в нем полностью отсутствовал Распутин, не осталось даже тени убиенного старца. В центре картины двое – пациент психиатрической больницы, возомнивший себя убийцей Александра II Гриневицким и убийцей Николая II Юровским (Малькольм Макдауэлл), и врач-психиатр, по мере работы с пациентом-шизофреником привыкающий к мысли, что он и есть Николай II (Олег Янковский). Психологический поединок персонажей должен был дать ответ на два вопроса. Вопрос Юровского: почему именно он, сын старьевщика, личность мелкая и заурядная, должен был убить русского царя, и вопрос царя: кто тот человек, который должен его убить вместе со всем семейством.

Анализируя картину, можно, конечно, всецело сосредоточиться на отчасти мистическом предупреждении старого доктора психбольницы (Армен Джигарханян) – «в сознании человека существуют такие вещи, которых лучше никому никогда не касаться», – а также на том, как причудливо оно сработало в сюжете. Но здесь важно другое: впервые за семьдесят лет фильм, сделанный в СССР, но уже без цензуры, показал царскую семью с искренней симпатией, с волнением, увидя в Николае II и его супруге достойных людей, попавших под безжалостное колесо истории. Впервые чувства авторов картины – на стороне императорской четы и их детей, а не на стороне убийц. Впервые пронзительно осознается, что Юровский, посягнув на самую известную монархическую династию в мире, чтобы попасть в учебники истории и остаться в них навсегда, промахнулся: нет, он выстрелил и попал царю в сердце, но кровавый замысел не сработал, – как он был никем и ничем, так и остался всего лишь пружинкой в нагане, винтиком революции.