В семи сценах романа три жертвы: одно самоубийство и два убийства.
Та же тенденция присутствует и в панно, посвященных трем другим романам: в «Идиоте» отчетливо прочитывается эпизод у камина, куда Настасья Филипповна швыряет стотысячную пачку денег, подаренных ей Парфеном Рогожиным, и рифма к ней – мертвое тело Настасьи Филипповны, зарезанной Рогожиным. Нож Парфена – невидимый атрибут сцены.
Панно, посвященное роману «Бесы», кажется наиболее трагичным. Здесь все – замученный кучкой безликих убийц «пятерки» Петра Верховенского светлоликий Шатов; разлетевшиеся рублевые и трехрублевые ассигнации 1865 года вперемешку с игральными картами; дерзкий грешник Николай Ставрогин с листками исповеди у старца Тихона; невидимый самоубийца Кириллов, раскачивающееся безжизненное тело Ставрогина в петле…
Братья Карамазовы изображены контрастно – ангелоподобный Алеша в светлых одеждах и два других брата – темноликие, отчаянно спорящие, непримиримые Иван и Дмитрий Карамазовы. Над мертвым телом их отца откуда-то сверху горько смотрит Тот Самый, в белоснежной священной тунике (хитоне), с бессильно опущенными руками…
Итак, топор, нож, пистолет, петля – все имеющиеся в романах Достоевского способы убийства, а также все убийцы и самоубийцы четырех романов стали героями мозаик в вестибюле метро.
Автор мозаик, российский художник-монументалист, представитель известного художественного рода Лансере-Бенуа-Серебряковых, заслуженный художник России Иван Валентинович Николаев, комментируя созданное им оформление станции метро «Достоевская» (прежде он оформлял станции метро «Боровицкая», 1986, и «Отрадное», 1991), не раз вынужден был отвечать на вопрос журналистов, почему он выбрал именно такие сюжеты из Достоевского. Художественное произведение не может явиться причиной прекращения движения поездов – таков был лейтмотив его объяснений. «Я остановился на “пятикнижии” Достоевского, самых крупных его произведениях, созданных в последние годы жизни и принесших ему мировую известность… Я не пытался ничего преувеличить, не хотел ничего добавлять от себя… хотел как можно документальнее передать смысл романов, чтобы пассажиры могли познакомиться с ними»31.
«Что вы можете ответить своим критикам насчет депрессивности оформления?» – спрашивали его интервьюеры. «Я преследую цель передать глубинные мысли Достоевского о вере и морали. Он решает эти проблемы через трагические ситуации… Если браться за темы Достоевского, нужно соответствовать глубине и трагичности его творчества»32.
Трудно не согласиться с мнением художника и не оценить талантливое и высокохудожественное оформление вестибюля станции метро «Достоевская» – Москва и московский метрополитен не видели ничего подобного. Однако интернет-критики, а вслед за ними и руководство метрополитена называли мозаики чрезмерно мрачными и даже суицидальными: дескать, к этой станции может возникнуть паломничество желающих покончить с собой. Был даже поднят вопрос о демонтаже мозаик: если народ против, надо убирать из вестибюля всех этих убийц и самоубийц.