Макмиллан добавила собственные разыскания: «Возможно, еще один голос нашептывал Ли перед убийством, говоря, что ему делать, – голос Джона Ф. Кеннеди. За несколько месяцев до этого Ли прочитал книгу Кеннеди «Очерки политического мужества»… Писал Кеннеди: «Нужно сделать что должно, независимо от последствий для себя, несмотря на препятствия и опасности». Эти или подобные слова могли быть в голове Ли Освальда, когда он прицелился и выстрелил после полудня 22 ноября». Еще Макмиллан просмотрела семейную жизнь супругов Освальда через призму «Братьев Карамазовых» Ф. М. Достоевского, учла пьесы А. П. Чехова, а также нашла «при взгляде со стороны – Марина очень напоминает княжну Мэри… а Печорин очень походит на человека, за которого она вышла замуж, – Ли Освальда».

Американских читателей, чтобы они убедились в этом, она отослала к «Герою нашего времени» М. Ю. Лермонтова в переводе Владимира и Дмитрия Набоковых. Макмиллан высмеяла представление о левых политических взглядах Освальда, приведя поразительный обмен мнениями в начале ноября 1963 года между агентом ФБР Хости и Р. Пейн, у которой снимала комнату Марина. Она доложила Хости, что Освальд признался ей – он «троцкист». Может быть, Ли «душевно неуравновешенный», обеспокоился посланец ФБР. Пейн разъяснила: «Я не понимаю хода мысли любого заявляющего, что он марксист».

Официальная версия убийства Кеннеди подверглась, подвергается и будет подвергаться атакам. Американские ультра но уставали сокрушаться, почему убийство не было объявлено «коммунистическим заговором». Они исходили из своей логики, по которой тогдашний председатель Верховного суда США Э. Уоррен был якобы коммунистом. В то же время создано множество теорий, объясняющих убийство президента происками правых сил. Теории эти обосновываются фактами, не получившими, по мнению авторов этих теорий, должной оценки или вообще не рассмотренными комиссией Уоррена.

Комиссия очень торопилась, имея в виду завершить работу к выборам 1964 года. Как заметил Дж. Рестон в «Нью-Йорк таймс» в связи с выходом ее доклада: «Президент Джонсон приказал верховному судье Уоррену и его комиссии «обеспечить раскрытие истины, насколько это возможно». Президент Джонсон не размышлял об отдаленном будущем. Его тревожили слухи, распространившиеся в Европе, о том, что убийство – дело рук заговорщиков. Он просто пытался собрать факты. Он не думал об увековечении легенды о Кеннеди, больше того, по иронии судьбы, ему было бы трудно эффективно править, пока страна занималась историей Кеннеди. Однако, потребовав «факты», он сам создал драму, которая будет волновать нацию еще много лет после того, как историки определят место президента Кеннеди в истории».