Все поддержали Стинга и не поддержали Джонни Роттена. Но ничего страшного, в конце концов ты получаешь то, что заслуживаешь.

Мы отыграли несколько очень хороших концертов, но я не помню, чтобы мне было так уж весело гастролировать в поддержку этого альбома. Майк Джойс[373] из группы Моррисси некоторое время играл у нас на барабанах, и они с Макгиохом вели себя ужасно в своих национально-религиозных спорах. Макгиох заявлял: «Я – синий от и до», – а Джойс заводился насчет того, что носит только зеленое![374] Господи Иисусе, о чем вы? Я им отвечал: «Моим любимым предметом одежды в эпоху скинхедов были сине-зеленые мохеровые костюмы – помните их? Прекрасные, превосходные костюмы из переливающейся на свету ткани, так что иногда они казались зелеными, иногда синими. Мой мохеровый костюм был одновременно синим и зеленым! Подумайте об этом…»

В своих интервью я много говорил об отсутствии продвижения со стороны лейбла. Я никогда не скрывал правды. Я полагаю, что у меня всегда была большая поддержка в Virgin на личном уровне, но к тому моменту там определенно что-то происходило с руководством, и это очень затрудняло нашу работу со звукозаписывающей компанией.

Следующее, что я помню, так это то, что Virgin была продана EMI. Из всех возможных вариантов! Блядь, да чтоб их всех! Однажды утром ты просыпаешься и обнаруживаешь, что снова находишься во вражеском лагере, а EMI в то время руководил Кен Берри[375] – то есть что?! Оставшиеся концерты в туре 1992 г. PiL отыгрывал уже с EMI. Какое-то дежавю!

Мы завершили контракт на восемь альбомов, который PiL заключил в 1978 г., и в 1987 г. подписали новый, однако вскоре стало ясно, что EMI хочет от нас избавиться. Так что я оказался в каком-то подвешенном состоянии. Это больно, находиться в таком положении. Типа – а что все это было?

Так что спасибо вам, лейбл звукозаписи и все мои так называемые друзья. Мне нравилось в Virgin, но сколько начальников отделов сменилось за эти годы? После того как я переехал в Лос-Анджелес, каждые два года там объявлялся новый руководитель и новые сотрудники, и я никогда не знал имени или должности хоть кого-нибудь из них. Я стал относиться ко всем ним как к преходящим.

Потом, конечно, Virgin обзавелись роботом-автоответчиком, так что я вообще не мог ни с кем поговорить. Люди, которых я знал с самого начала, такие как Саймон Дрейпер и Кен Берри – а они действительно были друзьями, – не хотели вмешиваться, потому что никто не желал брать на себя ответственность работать со мной, поскольку черный список говорил сам за себя. В конце концов, все они занялись другими проектами, и у меня больше не было никакой реальной связи с новыми людьми наверху.