Как видно, Гурштели почему-то скрывали от агентов и учёбу Жоржа в МХТИ (при этом шли на прямую ложь, утверждая, что Жорж в это время работал в колхозе), и поступление туда Гейби. На мой взгляд, это явный отголосок выполнения инструкций органов НКВД, курировавших эту их поездку, об информации, которую они должны были публично сообщать по возвращению в Америку в 1936 году.

Гурштели утверждали, что после их возвращения в Америку они поддерживали переписку с Абрамом в течение 1937 года, после чего «никаких ответов на письма, написанные ему, они не получали».[485] Так же уверенно они утверждали, что «по их сведениям, никто из семьи Ковалей так и не вернулся в Америку».

Когда им предъявили фотографию Жоржа Коваля, сделанную в марте 1948 года, они «не смогли его узнать… и сомневаются, что они узнают его из-за того, что прошло много времени с тех пор, как они видели его в 1936 году».

Это – либо очередная ложь, вытекающая из их утверждения, будто Жорж помогал отцу летом 1936 г. в колхозе, либо – чистая правда, но тогда следует сделать вывод, что они виделись с ним не в колхозе, а в Москве, где Гурштели были проездом из Польши в Икор. Это имеет косвенное подтверждение от самого Жоржа. В «Автобиографии» 1939 г., составленной Жоржем для «органов» при его вербовке в 1939 году, он написал «У меня была связь с тети и де Гурштель Гольдой, и Герри, которая потом прервалась…».[486]

Я склонен думать, что в «нашей истории» вторая ветвь альтерверса («ложь или правда» в ответе Гурштелей) вероятностно более «толстая».

Но такая трактовка их показаний означает, что в 1936 году во время московской встречи Гурштелей и Жоржа, НКВД «вело» именно Гурштелей, а Жорж был «вне игры», и о том, что она ведётся «органами», ничего не знал. А его признание в «Автобиографии» «связи» с Гурштелями в 1936 году было в 1939 году расценено «органами» как успешное прохождение проверки на лояльность и честность.

Гурштелей же в инструктаже перед отъездом из СССР просили по возвращении в США умалчивать о пребывании в Москве и учёбе в престижном ВУЗе Жоржа и Гейби, поскольку в 1936 году и Жорж и Гейби уже были потенциальными «кандидатами в игроки».