С точки зрения эвереттической истории это клубок обрывочных и перепутанных ветвлений альтерверса, поэтому оценить вероятностную достоверность любой реконструкции последовательности ветвлений и их склеек, не представляется возможным.
В этих условиях я полагался только на свою интуицию. Но это позволило получить одну из логически обоснованных реконструкций.
Очевидно, что стратегический замысел операции «Перебежчик-1962» состоял в том, чтобы дезориентировать ФБР в поисках советских агентов. Тактически это означало, что было нужно «принизить» роль Коваля как атомного разведчика путём введения в игру новых лиц, реально работавших с Жоржем, и «размыть» лица уже известных ФБР советских разведчиков 1940-х годов.
Для этого следовало дезавуировать показания «Перебежчика-1954» и, если они всплывут, материалы операции «Звонок в посольство» 1949 года. И когда Информатору («перебежчику-1962») американцами была показана фотография Б. Лассена и сообщено, что это эмигрант, родившийся в России, который возглавлял REC в 1940–1949 гг., информант сообщил, что
«не знает названия Raven Electric Company (REC) и не узнал фотографию Лассена».[511]
«
Когда его стали спрашивать о Ковале, сообщив имеющуюся в ФБР информацию о нём (служба в армии, работа в Ок-Ридже, учёба в CCNY, предполагаемый оперативный псевдоним Аршанский (Arshansky)), он сказал, что
«…смутно вспоминает имя Коваль, а вот псевдонима Аршанский не знает…».[512]
«…
И вообще, на основании представленной информации и своих воспоминаний он считает, что
«несомненно, Коваль – это Литвин».[513]
«
Тем самым вопрос о том, кто же в 1940-х годах был «главным атомным шпионом», снова запутывался и требовал от ФБР нового разбирательства. Прежняя связка «Коваль – Лассен» в этом качестве оказывалась сомнительной. И тут нужно было указать фэбеэровцам на новый предмет их разработок.
В качестве такой «приманки» и были выбраны М. В. Дзюмага и З. В. Литвин. Чем был обоснован выбор именно этих разведчиков ГРУ, реально работавших в Нью-Йорке по атомной тематике вместе с Жоржем, мне пока неизвестно.
Никаких данных о М. В. Дзюмаге в открытых источниках обнаружить не удалось. Но то, что на стенде в музее ГРУ, где представлены портреты А. Адамса и Ж. Коваля, его портрета нет, свидетельствует, что его роль в выполнении задания Жоржа была не слишком велика.