12 февраля 1974 года Ариас сделал робкое заявление о намерениях. Речь шла о «контролируемой открытости режима», более широком участии народа в политике, конечно же, в самых строгих рамках, и разрешении политических объединений на крайне жестких условиях. Его заявление, что Франко не должен в одиночку нести ответственность за политические нововведения, привело в ужас деятелей «бункера», которые, подобно школьным ябедникам, поспешили донести каудильо, что некоторые министры Ариаса оказались масонами. Франко повел себя с привычной переменчивостью. С одной стороны, он приветствовал назначение фанатичного Хосе Утреры Молины в качестве главы «Движения» и заклеймил «дух 12 февраля». С другой стороны, отверг реакционные требования Ариаса выслать епископа Бильбао за публикацию проповедей, в которых он выступал против подавления «жизнеспособности этнических меньшинств». В то же время, несмотря на бурные протесты Ватикана, ЕЭС и ряда глав государств, он отказался отменить смертные приговоры, вынесенные одному каталонскому анархисту и одному уголовному преступнику, которые и были приведены в исполнение 2 марта 1974 года посредством удушения с помощью гарроты. Это вынудило Европейский парламент заклеймить «неоднократные нарушения испанским правительством основных гражданских прав человека, препятствующие приему Испании в Европейское Сообщество».

Крушение сорокапятилетней диктатуры в Португалии, происшедшее за один день, 25 апреля, повергло в шок камарилью в Эль-Пардо. Их напугало то, что режим, переживший физическую немощь Салазара в 1968 году и его смерть в 1970-м, на восемьдесят втором году жизни продемонстрировал неспособность противостоять экономическим проблемам и активизации вооруженной левой оппозиции — тем же болезням, которые мучили Испанию. Поскольку решающую роль в свержении португальской диктатуры сыграли либерально настроенные военные, члены «бункера» пришли в ярость, когда молодые офицеры испанской армии — члены подпольной организации «Демократический военный союз» (УМД) — опубликовали манифест, призывая «вооруженные силы защитить подлинные интересы всего испанского народа, а не только интересы незначительной группы коррумпированной элиты». Знаменательно, что недоброй памяти секретные службы Карреро Бланко вплоть до лета 1975 года не смогли собрать достаточное количество улик, чтобы арестовать лидеров УМД.

После португальского кризиса Хирон — рупор «бункера» — убедил Антонио Искиердо Феригелу, редактора «Аррибы», печатного органа «Движения», предпринять яростную атаку на Ариаса за то, что он отворил двери подрывной деятельности. Ультрареакционер Блас Пиньяр заявил, что «пробил час вождей и воинов». В то же время правые генералы начали чистку верховного командования от тех офицеров, чьи политические взгляды не совпадали с их собственными. Ариас пригрозил подать в отставку, если чистка будет продолжаться, но и он согласился, что было бы целесообразным снять либерального генерала Диеса Алегриа с поста начальника генерального штаба. Франко, от которого все эти военные махинации скрывались, еще раз собрался с силами, чтобы поддержать Ариаса против «бункера», но выглядел он все более утомленным и отстраненным. Как высказался Фрага: «Он слушает, но не слышит».