— Мне было сложно смириться с тем, что именно словенцы называли Милошевича Гитлером. Поскольку сейчас, из документальных фильмов, стало известно, что Гитлера встречали в Мариборе[105] как великого полководца. Они встречали его так, как позже принимали Тито, которого те же самые словенцы принялись пинать ногами, когда им приспичило войти в Европу. Чтобы туда попасть, следовало избавиться от византийского Белграда. А также пролить немного крови. Десяток обугленных коров, показанных по
— Ты хочешь сказать — политический идиот? — шутит Сенка.
Я ничего не имею против ее иронии.
— Именно. Отец говорил мне, что без Милошевича партизан клеймили бы прямо на улице.
— Мне нравилось, что он был настоящим югославом, — произносит Сенка.
— Еще одна причина для того, чтобы я был на его стороне.
— Тогда, сынок, скажи мне откровенно: ты ему что-нибудь должен?
— Я должен ему свою национальность, и это не пустяк!
— Перестань, пожалуйста, у тебя в Белграде полно друзей! Можно подумать, что это он дал тебе твой паспорт.
— Но без его ведома я бы его не получил.
— В мире нет ни одной страны, где тебе отказались бы выдать паспорт. Впрочем, ты можешь ему его вернуть.
— Да, Сенка, но я этого не хочу. Я хочу хоть немного походить на твоего Владо.
— Прежде всего, он не мой Владо. А во-вторых, мой мальчик, хватит делать из меня глупую упрямицу!
— Во всем этом, Сенка, есть одна несостыковка.
— Только одна? — насмешливо произносит Сенка.
— Со временем стало ясно, что он сильно отличается от того, кем казался вначале. Он выглядел человеком, имеющим идеалы, но на деле оказался обычным функционером.
— Совсем как твой дядя Любомир Райнвайн, муж Бибы. Единственное отличие, что Милошевич не носит усов.
— Да, что-то в этом роде. Когда я понял, что у него нет конкретного плана, во мне пустил ростки этот самый Владо. Настоящий мужчина, верный своим принцицам. Никогда я не стану опровергать того, что сказал однажды, даже за большие деньги!
— И что же ты сказал?