К этой исключительно точкой характеристике бессмертия таких деятелей, как Плещеев, хорошим дополнением может быть и та, что высказана Д. С. Мережковским вскоре после смерти Плещеева:
«Человек и поэт связаны в нем так неразрывно, так неразделимо, что, право, кажется иногда, что жизнь Плещеева — одна из его лучших, самых высоких поэм».
Да, творчество А. Н. Плещеева не получило мирового резонанса, хотя стихи его еще при жизни переводились на многие европейские языки (болгарский, польский, чешский, английский, немецкий, французский, итальянский), зато на родной земле оно всегда имело благотворное влияние. Его поэзия, признанная современниками «поэзией мира, любви, братства», сыграла далеко не последнюю роль в духовном становлении поборников свободы и справедливости 40—90-х годов прошлого века, помогла расширению художественного горизонта замечательного русского поэта-самородка И. 3. Сурикова и его последователей С. Д. Дрожжина, Ф. П. Шкулева; свободолюбивый дух плещеевских стихов, и прежде всего его знаменитого «Вперед!..», оказал непосредственное воздействие на песенно-стихотворческую деятельность писателей революционно-демократической и народнической ориентации П. Лаврова, И. Морозова, И. Омулевского, П. Якубовича; находил отклик в творческих исканиях, в формировании общественной позиции литераторов других народов России: украинцев И. Франко и П. Грабовского, осетинца К. Хетагурова, азербайджанца Гасана Зардаби Меликова…
заверял К. Хетагуров в стихотворении «Памяти Плещеева».
Приближается столетие с того дня, когда навсегда умолкла плещеевская муза. Знавала она за прошедший срок приливы любви и благодарности и наступающие порой за ними отливы. Так, если для современников поэта, переживших его и вступивших в начало нынешнего столетия, Плещеев оставался жизнелюбивым певцом, умевшим отразить в своих стихах «молодое чувство, задеть… самые благородные свойства человеческой души», выразителем «дум и чувств интеллигентного русского человека», то уже для следующего поколения читателей поэт утратил то центральное значение, которое занимал при жизни и в первые посмертные годы. Глашатаи предоктябрьской поры нередко воспринимали Плещеева только лишь в качестве «лучшего представителя отмиравшего… гуманного барства», как заметил В. В. Воровский в статье по поводу 15-летия со дня смерти поэта; то было и явное недопонимание творчества поэта и в то же время отражение определенного несоответствия его творчества злободневным задачам революционной эпохи. Разве что только плещеевские строки, обращенные к детям, оставались еще в почете, да и то на уровне школьных хрестоматий. Долгую и благодарную судьбу получили стихи Плещеева, ставшие песнями и романсами на музыку Чайковского, Мусоргского, Аренского, Варламова, Кюи. Прекрасные композиторы в разное время обращались к творчеству Плещеева, и плоды их совместных трудов стали классикой русской культуры.