Зная историю революции, мы можем с достаточной подробностью воссоздать и жизнь Уинстэнли. Вчитываясь внимательно в его трактаты, мы можем домыслить, реконструировать его повседневное бытие; там, где нет точных сведений или они противоречат одно другому, — представить себе его мысли и действия, исходя из того полного, щедрого духовного самораскрытия, которое находим в его произведениях. Проникнув в его духовный мир, мы поймем и логику его поступков, и самоотверженность его борьбы, и высоту его идеалов, и причины его молчания в последние годы жизни. Великая и одинокая фигура Уинстэнли — защитника бедняков и поборника справедливости — предстанет перед нами во всей ее полноте и правде.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ИСКАНИЯ (1609–1648)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИСКАНИЯ

(1609–1648)

Что ранишь, знание, зачем не исцеляешь?

Я не стремлюсь к тебе: меня ты обольщаешь.　

Чем больше знаю я, тем боле дух скорбит,

Изведав тот обман, который мир таит.　

ПЕРЕД СВЕТОМ

ПЕРЕД СВЕТОМ

ни были не просто пуритане. Они были сектантами, Эдвард Уинстэнли и его жена. Если на пуритан правительствующие власти в Англии смотрели с подозрением, как на реформаторов и сторонников опасных новаций, то сектантов открыто преследовали как смутьянов и врагов всякого порядка. Они были самыми презираемыми, гонимыми, нежелательными для властей людьми.

Члены семьи Уинстэнли, конечно, посещали обязательную воскресную службу в приходской церкви родного городка Уигана (графство Ланкашир), иначе их привлекли бы к суду и оштрафовали. Вплоть до 1650 года неприсутствие в воскресный день на богослужении в церкви своего прихода — даже с целью послушать проповедь в другом приходе, по соседству, — считалось серьезным проступком и наказывалось законом.

Но по вечерам в их доме тайно собирались такие же, как и они, средней руки фригольдеры, ремесленники, хозяева небольших мастерских и лавочек. Приходили по одному, по два, чтобы не вызвать подозрений. У дверей выставляли дежурного. Садились за стол, освещенный несколькими свечами или дымящими плошками с маслом, открывали Библию и читали вместе — не то, что по канону полагалось читать на данный день, а то, что представлялось им важным и интересным.

Особенно волновали их грандиозные и пугающие видения пророков. Кто-нибудь, вернее всего сам хозяин, выходил на середину комнаты и после краткой молитвы начинал проповедь. «Грозное видение показано мне, — говорил он. — Грабитель грабит, опустошитель опустошает… От этого чресла мои трясутся; муки схватили меня, как муки рождающей…» Он призывал к покаянию. «Вот народ, — звенел, одушевляясь, его голос, — который не слушает гласа господа Бога своего и не принимает наставления! Не стало у них истины, она отнята от уст их… Ибо сыновья Иуды делают злое пред очами моими…»