Мы видели несколько опрятных домиков, и в один растворённый зашли. В доме не было никого; посредине стояла двухспальная кровать, покрытая опрятно жёлтым одеялом; над изголовьем в крыше за жердью положено было евангелие. Небольшая скамейка на низких ножках, камень, которым растирают кокосовые орехи, и несколько очищенных черепков сих орехов составляли весь домашний прибор счастливых островитян. Съестные припасы их почти беспрерывно в продолжение года готовы на деревьях, когда им нужны – снимают; нет никакой надобности заготовлять в запас и беречь для будущего времени. Вероятно, хозяева сего дома уверены в неприкосновенности собственности каждого, совершенно покойно полагаясь на честность соседей, оставили жилище своё. Где, кроме как на острове Отаити, можно сие сделать и потом не раскаиваться?
Прошед ещё несколько далее по тропинке, между кустарниками и небольшим лесом, мы достигли к церкви; она построена наподобие королевского дома; по середине во всю длину проход между деревянных по обеим сторонам поставленных скамеек, к одной стороне сделана на четырёх столбах, вышиною в пять фут, окружённая перилами кафедра, с которой миссионер проповедует слово Божие. Вообще по внутреннему устроению церковь подобна реформаторской.
Из церкви мы вышли на взморье и, прошед к востоку с полмили, достигли к дому секретаря Паофая. Врытые в землю колоды, как выше упомянуто, и теперь способствовали нам перейти чрез низкий дощатый забор. Одна сторона дома была на взморье, во внутренности мы увидели молодую прекрасную отаитянку, жену Паофая, сидящую с подругами своими на постланных на землю матах; она кормила грудью своего ребёнка; все были одеты весьма чисто в белое отаитское платье, за ушами имели цветы. Паофая не было дома.
Миссионер Нот показал нам весьма чистую спальню, в коей стояла двухспальная кровать, покрытая жёлтым одеялом с красными узорами, столик и на оном шкатулка. Добродушная хозяйка, по просьбе Нота, отворила шкатулку и показала нам хранящуюся в оной книгу; в сию книгу все дела, заслуживающие внимания, записываются на отаитском языке весьма хорошим почерком. Миссионер Нот выхвалял дарования сего островитянина. Потомство, конечно, ему будет благодарно за таковое хорошее начало истории островов Общества, а имя его останется незабвенно в летописях острова Отаити. При прощании я подарил жене Паофая несколько пар серёжек, а подругам её каждой по одной паре. Они казались довольны нашим посещением и подарками; рассматривали серёжки, подносили их к ушам.
Время уже было за полдень, мы пошли назад тою же дорогою, несколько оную сократили тем, что островитяне на плечах перенесли нас чрез речку. В доме миссионера Нота отдохнули и освежились кокосовою водою. Вода сия, когда свежа, при усталости в знойный день кажется лучше всех существующих известных напитков