Действие европейского огнестрельного оружия не было им известно; ибо, невзирая на наши дружественные поступки, они старались с лодок пикою ранить выглядывающих из каюты, вовсе не опасаясь ружья.
После сего я не решился послать гребное судно на остров, которого жители так вероломны и держат в одной руке мирную ветвь, а в другой для убиения камень; я не мог послать иначе, как подобно Рогевейну и Шутену сильный вооружённый отряд, и показать островитянам ужасное действие европейского оружия. Тогда только можно бы быть уверену в безопасности посланных, но я не хотел наносить вред островитянам, тем паче, что первое изустное мне приказание от государя было, чтобы везде щадить людей и стараться в местах, нами посещаемых, как у просвещённых, так равно и у диких народов, обходиться ласково и тем приобрести любовь и оставить хорошую о себе память и доброе имя.
Лейтенант Лазарев сказывал мне, что когда шлюп “Мирный” был довольно далеко под ветром сего острова, тогда один островитянин на лодке пригрёб к шлюпу, но никак не согласился взойти на оный. Лазарев спустил с другой стороны ялик, так что островитянин сего не видел и его перехватили. Когда он взошёл на шлюп, тогда поворачиваясь на все стороны и смотря на окружающие для него новые предметы, выл от удивления. Лейтенант Лазарев, щедро одарив его, отпустил.
Широта сего острова южная 10° 2’ 25”, долгота западная – 161° 02’ 18”, направление NtO и StW, длина 2,5, ширина 0,75, в окружности 8 миль. Я отличил сей остров наименованием острова великого князя Александра.[277]
В половине 3 часа пополудни опять взял курс к западу. Шлюп “Мирный” последовал за шлюпом “Восток”.
Таким образом, не находя островов Тиенговена и Гронингена обретенных Лемером и Шутеном и положенных Флерье на самом том месте, коим мы прошли, я взял курс к югу.