Чуть попозже к разговору присоединился кондуктор. Это был голландец, очень красноречивый.

— «Почему, вы, англичане, забираете у нас эту страну?» — спросил он. И молчаливый бур проворчал на ломаном английском:

— «Разве наши фермы нам не принадлежат? Почему мы должны воевать за них?»

Я попробовал объяснить основы наших разногласий:

— «В конце концов, британское правительство — не тирания».

— «Это не годится для рабочего человека. — сказал кондуктор. — Посмотрите на Кимберли. В Кимберли было хорошо жить, пока капиталисты не захватили его. Посмотрите на него теперь. [371] Посмотрите на меня. Где моя зарплата?»

Я не помню, что он сказал про свою зарплату, но для кондуктора она была просто невероятной.

— «Вы что, думаете, я буду получать такую зарплату при британском правительстве?»

Я сказал: «Нет».

— «Вот так-то, — сказал он, — не надо мне никакого английского правительства. И добавил невпопад, — мы сражаемся за свободу».

Тут я подумал, что у меня есть аргумент, который подействует. Я повернулся к фермеру, который одобрительно слушал:

— Это очень хорошая зарплата.

— О, да.

— А откуда берутся эти деньги?

— О, из налогов. И с железной дороги.

— Наверное и перевозите то, что производите, в основном по железной дороге, я полагаю?

— Ya (непроизвольный переход на голландский).

— Вам не кажется, что плата очень высокая?

— Ya, ya, — Сказали одновременно оба бура, — очень высокая.

— Это потому, — сказал я, указывая на кондуктора, — что он получает очень высокую плату. А вы за него платите.