12 февраля был дан приказ произвести рекогносцировку Гусарского холма, покрытого травой и лесом вздутия в четырех милях к востоку от Чивели, и это помогло обнаружить направление следующей атаки. Тот, кто читал описание этой войны, вероятно знаком с позицией у Коленсо, левый край которой упирается в скалистый, покрытый кустарником холм Хлангвейн, возвышающийся на британской стороне Тугелы. Если захватить этот холм и обезопасить его от перекрестного огня, тогда все траншеи форта Вайли и те, что тянутся вдоль берега реки, будут простреливаться боковым огнем, и позицию у Коленсо станет невозможно удерживать. Таким образом, Хлангвейн является ключом к позиции у Коленсо. Однако чтобы сохранить этот ключ, буры протянули дальше свой левый фланг, как при Тричардс Дрифт они растянули правый, пока он не забрался на высокий горный хребет к востоку от Хлангвейна. Длинные задержки дали противнику достаточно времени, чтобы построить укрепления: траншеи там снабжены крышей, предохраняющей от снарядов, и аккуратными амбразурами. Перед ними простирается голый склон, по сторонам поднимаются высокие холмы, с которых дальнобойные пушки могут вести перекрестный огонь. [426]

Мы должны сделать, в любом случае, несмотря на разочарование, мы надеемся и верим, что сделаем, последнюю попытку освободить Ледисмит. В то же время мы являемся армией, которая защищает южный Наталь. Если бы мы поставили на кон все, что у нас было при Потжитере, и проиграли, наши линии коммуникации были бы перерезаны у нас за спиной, и вся армия попала бы в плен или рассеялась. Здесь у нас за спиной железная дорога. Здесь, в отличие от Потжитера, мы не «построены во фланг». Тот факт, что войска, удерживающие конечный пункт железной дороги, могут теперь быть использованы для генерального сражения, дает нам уверенность и силу.

В восемь часов — мы никогда не встаем рано в этой войне — лорд Дундональд выступил из лагеря кавалерии. Иррегулярная конница была знакома с местностью, и мы вскоре заняли Гусарский холм, выгнав оттуда небольшой вражеский патруль и ранив двух буров. В полдень прибыл сэр Редверс Буллер и тщательно осмотрел местность в телескоп. В час мы получили приказ отходить, и сложная задача отведения передовых пикетов от близкого контакта с противником выполнялась под обстрелом.

На обратном пути в лагерь в Чивели с Гусарского холма необходимо пересечь широкий склон. Мы отошли на несколько миль в правильном порядке, и последние два эскадрона двинулись по этому склону к гребню на нашей стороне. Возможно, мы не слишком быстро поджали хвост, или враг в последнее время стал более предприимчив, во всяком случае, как только мы дошли до гребня, с Гусарского холма раздался одиночный выстрел, а вслед за ним началась беспорядочная ружейная стрельба. Дистанция была около 2000 ярдов, но эскадрон в сомкнутом строю представлял собой хорошую мишень. Я ехал сзади вместе с полковником Бингом, и, обернувшись, понял, что нам повезло. Хотя пули довольно часто падали среди людей, земля в 200 ярдах позади нас была вся в фонтанчиках пыли, поскольку погода была сухая. Буры целились слишком близко.