Анна Фёдоровна Тютчева При дворе двух императоров. Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II

Анна Фёдоровна Тютчева

При дворе двух императоров. Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II

© B. Akunin, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Воспоминания

Воспоминания

Мне было 23 года, когда я была назначена фрейлиной двора великой княгини цесаревны, супруги наследника русского престола[1]. Это было в 1853 году.

Я в то время жила в деревне, в Орловской губернии[2]. Цесаревна никогда меня не видела и согласилась приблизить к себе лишь по просьбе великой княгини Марии Николаевны, которая была очень расположена к моему отцу. Наша семья находилась в то время в обстоятельствах довольно стеснённых. Сестры мои[3] только что вышли из Смольного.

Нас было дома три взрослых барышни, кроме того, мачеха[4] имела ещё девочку[5] и двух маленьких сыновей[6]. Семья наша, таким образом, была большая, состояние же незначительное, и моей мачехе, иностранке по происхождению, с трудом удавалось при наших ограниченных средствах удовлетворять требованиям петербургской жизни в той среде, к которой мы принадлежали по связям моего отца, но отнюдь не по положению, не по состоянию.

Мой отец всю свою молодость провёл в Германии, на дипломатической службе. Он там женился первым браком на моей матери[7], вдове господина Петерсона, после которого у нее осталось четыре сына. Отец мой имел от нее трёх дочерей и потерял ее после двенадцати лет брака. Вторично он женился также на вдове, баронессе Дернберг, и вскоре после этого второго брака вернулся в Россию, где и обосновался.

Я получила воспитание отчасти у сестры моей матери[8], отчасти в Мюнхенском институте, где провела три года вместе с моими сёстрами, которые были несколькими годами моложе меня.

Когда мне минуло шестнадцать лет, отец выписал нас в Россию. Сестры были помещены в Смольный для продолжения образования, я же возвратилась в родительский дом.

Мой отъезд из Германии навсегда оставил во мне грустное воспоминание. Меня так внезапно, как бы с корнем, вырвали из того мира, в котором протекло всё моё детство, с которым меня связывали все мои привязанности, все впечатления, все привычки, – для того, чтобы вернуть меня в семью, совершенно мне чуждую, и на родину, также чуждую мне по языку, по нравам, даже по верованиям; правда, я принадлежала к этой религии, но никто меня ей не обучал.