Мне – потомку в третьем поколении этого незаурядного сыщика – было бы приятнее говорить о мемуарах прадеда как о свидетельстве прошлого, о котором сегодня мало пишут. Эти красочные и своеобразные короткие рассказы, каждый из которых имеет настоящий детективный сюжет, объективно рисуют подлинную картину дореволюционного общества, освещая его самые темные и гнусные стороны. Они также свидетельствуют о моральной силе таких людей, как мой прадед и его сотрудники Московского уголовного сыска (МУС), и их ответственности по отношению к государственной службе и закону. Сам Аркадий Францевич дополнил понятие защиты закона, отвечая на упреки некоторых читателей в том, что он описывает отрицательные стороны царского общества: «Закон – это теория; похождения моих героев – это практика».

Как же при том хаосе, который царил в уголовной полиции, и при заметном влиянии на жизнь столичного города московского преступного мира, известного своими глубокими корнями и традициями, Кошко сумел создать самую лучшую сыскную полицию в мире?

Исходя из принципа, что «на сыскной полиции лежит обязанность не только раскрывать уже совершенные преступления, но, по возможности, и предупреждать их», Аркадий Францевич прибавил к организационной работе, о которой он пишет откровенно, и к традиционным методам сыска (наблюдение, агентурная работа, внезапные облавы и засады) приемы и, если говорить современным языком, технологии, которые включали новейшие методы криминалистики, предложенные европейскими специалистами, причем многие из них он усовершенствовал: антропометрию, дактилоскопию, криминалистическую фотографию, судебную экспертизу, телефонную связь… Он совмещал методы криминалистики и сыска. Кошко значительно укрепил дисциплину и материальную базу уголовной полиции.

Все это позволило создать, как мы бы выразились сегодня, «криминологическую карту города». Новый начальник адекватно реагировал на изменение оперативной обстановки, посылая в неблагополучный район города бригаду из созданного им резерва специалистов по раскрытию тех или иных преступлений. Тайные организованные облавы невиданного до этого масштаба тоже давали хорошие результаты.

Помимо служебной деятельности, главный сыщик Москвы находил время для научной и педагогической работы. Его изыскания в области дактилоскопической регистрации были замечены и приняты на вооружение в Великобритании, на родине дактилоскопии. Они даже использовались Скотланд-Ярдом, куда его пригласили, когда он стал эмигрантом, при условии, что он примет английское подданство. Он отказался, пожелав остаться русским. Англичане все-таки помогли русскому Шерлоку Холмсу в Константинополе после исхода (см. в настоящем издании: Часть VIII. Исход. На чужбине).