– Простите, братцы, меня, окаянного! – после чего сел в карету, и она тронулась.

Глубокое раздумье и какая-то жалость охватили меня. Несмотря на все его злодеяния, Васька не представлялся мне отвратным. Мне думалось: попади этот человек в иные условия, вырасти он в иной среде, просвети он свой разум оплодотворяющим знанием, и явил бы он миру не преступную, а великую душу. Мне почему-то казалось, что именно из такого теста лепит природа больших людей и что в данном случае тесто его было взято сдобное, добротное, да не хватило не то дрожжей, не то растопок для печки, и в результате – тесто, не поднявшись, скисло.

Умер Василий изумительно!

Я не присутствовал на его казни, но товарищ прокурора Ч. с дрожью в голосе и со слезами на глазах рассказывал мне:

– Привезли его на место казни. Василий был совершенно покоен. Исповедался громко и покаялся от всего сердца. После исповеди обратился ко мне: «Ваше высокородие, разрешите сказать несколько слов солдатикам?» Хоть и не разрешалось это, однако я сделал исключение. Василий обратился к конвою и сказал: «Братцы! Вот политики говорят, что вешать людей нельзя, что правительство не имеет на это никакого полного права, что человек – не собака и т. п. Врут они все! Такой человек, как я, – хуже собаки! И ежели не повесить меня – то много еще крови невинной прольется! Слушайте свое начальство – оно лучше знает!» После этого Белоусов опять обратился ко мне: «Разрешите, ваше высокородие, не одевать мешка на голову?» Я, едва стоя на ногах, смог лишь утвердительно кивнуть головой. Василий подошел к виселице, сам влез на табуретку и, отстранив приближающегося палача, сказал:

– Не погань рук! Я сам все сделаю!

После чего, расстегнув ворот рубахи, накинул на шею петлю, заправил ее хорошенько, глубоко вздохнул, поднял глаза к утреннему небу и тихо прошептал:

– Прощай, Паша!..

Затем сжал плотно веки и, с силой оттолкнув ногой табуретку, повис в петле. Несколько судорог в теле, несколько конвульсий пальцах, и он затих навеки. Плакал жандармский офицер, плакали конвойные, плакал и…

Пашка в точности исполнила преподанный ей Василием завет: она удалилась в Новодевичий монастырь, где под тяжелыми сводами святой обители усердно принялась замаливать кровавые грех ее умершего любовника.

12. КРАЖА У ГРАФА МЕЛЛИНА

12. КРАЖА У ГРАФА МЕЛЛИНА

В Венденском уезде, Лифляндской губернии, в имении у местного магната графа Меллина была совершена крупная кража.

Событие это, насколько помню, относится к самому началу девятисотых годов. Расследование кражи, совершенной в уезде, не входило в мою компетенцию, но жалоба графа местному губернатору М. А. Пашкову на бездействие венденской полиции побудила последнего обратиться ко мне с предложением взять это дело в свои руки.