Чем же объяснить то, что протазановская картина так запала в души людей?

Во-первых, сама драматургия Островского: история оказалась очень емкой и, как говорится, отражала «вечные» проблемы, рассказывала о «вечных» страстях. Причем рассказывала без дидактики, без указующего перста, по-крупному! Драма в своей структуре отражала глубинные социальные процессы, происходящие в недрах русского общества конца прошлого века. Тут и обнищание дворянских фамилий, и идущие в гору талантливые промышленники и воротилы, и насаждение крупного капитала, и амбициозные претензии новых мещан, и прощание с патриархальной российской жизнью, и неукротимая власть денег. А рядом сильные страсти, как высокие, так и низменные. Чистая любовь, которую пытаются продать и купить, предательство, цинизм, измена, ревность и, наконец, убийство. Если вдуматься, набор, близкий к мелодраме. Кстати, сделать из «Бесприданницы» вещь чувствительную, аффектированную, наверное, легче, чем жесткую, лишенную сентиментальности драму.

Вторым фактором успеха я считаю филигранный профессионализм авторов фильма: сценариста В. Швейцера, режиссера Я. Протазанова, оператора М. Магидсона и блистательных исполнителей ролей. Бережное и вместе с тем свободное отношение к классическому тексту, умение отсечь сугубо театральное и извлечь кинематографическое, переложение обильных диалогов на язык действия — вот чем можно охарактеризовать сценарий. Режиссером был подобран замечательный актерский ансамбль. Сейчас бы мы сказали: ансамбль, состоящий из звезд. Каждое актерское имя — кроме, естественно, дебютантки Нины Алисовой, тогдашней студентки ВГИКа, — было известно публике, популярно, любимо. Величественный образ Огудаловой создала Ольга Пыжова. Блестящего барина, циничного соблазнителя сыграл Анатолий Кторов. В исполнении Балихина ничтожным выглядел другой герой пьесы — Карандышев. Молодой Борис Тенин был обаятельным рубахой-парнем в роли Вожеватова; Михаил Климов, актер с огромной творческой биографией, запомнился в монументальном образе промышленника Кнурова. Мхатовский Владимир Попов в роли провинциального актера Аркадия Несчастливцева — он же Робинзон — соединял в себе лицедеев прошлого и нынешнего веков. Надо прибавить к этому виртуозную работу оператора и художника, работу, в которой точно воспроизводился купеческий быт, а поэтичность пейзажей подчеркивала трагичность происходящего. Музыка Чайковского наполняла каждую клетку картины могучим нервным зарядом. Вот и получилось произведение высочайшего художественного уровня. И, как это ни парадоксально звучит, традиционализм, если он исполнен артистично, безупречно, иной раз оборачивается новаторством. Все компоненты фильма настолько безукоризненны, что, соединившись, образуют шедевр. А шедевр — это новаторство, хотя бы потому, что шедевр всегда уникален.