ФЕВРАЛЬ. Визит к секретарю ЦК КПСС М.В. Зимянину, ведающему идеологией. Прежде чем я попал к нему на прием, я месяца три пробивался через референта. Встреча все откладывалась и откладывалась. У меня, собственно, была одна просьба — разрешить мне постановку фильма по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Зимянин сказал, что посоветуется. Это меня поразило — ведь он же главный по идеологии. С кем ему советоваться? Неужели такие, в общем-то частные, вопросы выносятся на Политбюро? Никаких подробностей от встречи в памяти не осталось, кроме одной. В ходе беседы я мельком — не для того, чтобы жаловаться, — упомянул о разнузданном шабаше газет в адрес «Жестокого романса». Михаил Васильевич небрежно бросил:

— Довели бы до моего сведения… Мы бы это остановили…

Вероятно, на моем лице было написано потрясение. Я пробормотал что-то насчет своей неосведомленности в подобных делах…

— А что? — сказал Зимянин. — Мы эти процессы регулируем…

Оказывается, они это регулируют!..

После свидания с секретарем ЦК КПСС я заглянул в буфет этой организации, о котором был много наслышан. Ассортимент был действительно богатый, а цены, наоборот, низкие. Я увидел, что есть «Боржоми», а эта дефицитная минеральная вода — мое лекарство. Решил купить несколько бутылок с собой и встал в небольшую (три-четыре человека) очередь. Однако тут необходимая мне вода кончилась. Женщина, стоящая в очереди передо мной, понизив голос, попросила буфетчицу:

— Марья Петровна, для меня… «Боржоми»… Бутылочки три…

Марья Петровна уразумела доверительность интонации, кивнула и молча протянула сотруднице ЦК три бутылки в пакете, чтобы никто не видел, что внутри.

Я даже присвистнул:

— Елки зеленые! И здесь, можно сказать, в святая святых, то же самое…

МАРТ. Числа не помню. Заведующий отделом культуры ЦК КПСС В.Ф. Шауро, многолетний идеолог со стажем, увидел меня на каком-то нашем кинематографическом пленуме и подошел:

— «Мастера» ставить не будем! Есть решение! Не будем!

Я хотел узнать, кто это решил, почему отказ, и напросился на прием к заведующему культурой. При встрече я подарил ему первое издание «Неподведенных итогов», вышедшее в 1983 году.

— Такие подарки я принимаю, — поблагодарив, сказал Василий Филимонович. — Только книги. Никаких других подарков не беру.

Я несколько удивился такому заявлению, ибо не собирался подносить ему никаких других подарков.

Шауро, как попугай, твердил одно и то же:

— Есть решение, «Мастера» ставить не будем! Не надо!

Я пытался разведать, кто, на каком уровне принял это решение, какие резоны для отказа, но Шауро был однообразен. Напуская на себя вид, будто он что-то знает, но не имеет права сказать, он повторял: