Заседания Думы после этого приняли на некоторое время спокойный характер, словно после бури наступила тишина. Однако на самом деле "в сферах" шла тогда большая суета. То было время переговоров относительно образования кабинета из представителей думского большинства. Почин принадлежал правящим сферам. Говорили, что это замысел Трепова, который думал этим ускорить крушение Думы. Шли слухи о возможности сформирования кабинета Муромцева. Слухи эти проникли даже и в печать. 16 июня в "Русских ведомостях" появился предположительный список будущих министров из среды общественных деятелей. Как будто повеяло близостью какого-то перелома.

В это время я уехал на лето за границу и поселился на острове Рюгене. Чувствовалась потребность освежиться, отдохнуть после этой зимы, в течение которой пришлось израсходовать столько нервной силы и на предвыборных митингах, и на заседаниях центрального комитета партии при налаживании работ в открывавшейся Государственной думе. Итак, я был вдали от родины вплоть до осени 1906 г. и лишь по газетам следил за трагедией Думы. Я видел, что в течение полутора недель в середине июня в газетах все еще появлялись отголоски каких-то неясных комбинаций насчет переустройства кабинета, в то время как в Думе шла пикировка между разными фракциями в связи с обсуждением выдвинутых к.д. законопроектов о гражданском равенстве и о собраниях. Затем опять пролетел шквал: Дума вотировала законопроект об отмене смертной казни, и при этом опять разыгралась яростная сцена по адресу того же Павлова: он собирался выступить с объяснениями от имени военного министерства, но при его появлении на трибуне разразилась такая буря криков: "Вон, долой, палач!", — что он так и не мог воспользоваться словом и, смертельно бледный, оставил залу заседания. Вскоре за тем даже из своего далека по одним газетам я мог почувствовать, что политический флирт правящих сфер с думской оппозицией оборвался, и над Думой нависает грозовая туча. Всякие сообщения о переговорах насчет переустройства кабинета сразу прекратились. В Думе с 26 по 30 июня шли резкие прения о белостокском погроме. Потом появилось вдруг нечто совершенно изумительное: правительство опубликовало официальное сообщение, которое нельзя было понять иначе как призыв к населению восстать против Думы. Дума обвинялась в пренебрежении народными интересами ввиду того, что она отвергла предложения правительства по земельному вопросу и вместо того выдвинула требование принудительного отчуждения частных земель. После указаний на гибельность этого принципа и на невыгодность его для самих крестьян в сообщении высказывалась мысль, что не от Думы крестьянство получит удовлетворение своих интересов, а от царского правительства.