Однако на следующий день в землянке Василия Захаровича, как ни в чем не бывало, объявился измученный, но сияющий и необычайно собой довольный, с винтовкой и двумя автоматами на плече Лифантьев и, молодцевато щелкнув каблуками, отрапортовал:

— Товарищ генерал! Докладываю! Мною взорван эшелон, подорвана автомашина с фрицами и сожжено три казармы. Вот трофеи, — Виктор снял с плеча автоматы с полными рожками.

— Ну, что ж… За ударную работу, конечно, спасибо, а вот за нарушение дисциплины пять суток ареста, — резко отчеканил Корж.

— После разгрома фашистов готов отсидеть хоть десять, а теперь, товарищ генерал, никак не могу: выявил очень важный объект и подходы к нему подготовил.

— Ты тут брось мне «партизанщину» разводить! — прервал его Василий Захарович.

— Так я и есть партизан.

— Вот как? Плохо же ты мои уроки усвоил. Повторяю еще раз: партизан и «партизанщина» — вещи совершенно разные и несовместимые. Для нас дисциплина превыше всего. Пообедай — фрицы, точно, пайком тебя не угостили — и марш на губу.

— Зато я их по полной «угостил». Есть на губу, товарищ генерал-майор! — Лифантьев щелкнул истоптанными каблуками и лихо вылетел из землянки.

— Давай, давай! Глядишь, так быстрее до других «охотников» дойдет, — усмехнулся в усы Василий Захарович.

В это время штаб Пинского соединения установил связь с командующим 61-й армией П.А. Беловым, ознакомил его с обстановкой в партизанских районах и затем координировал с ним свои действия. И вдруг Василий Захарович получает радиограмму от Герасимова о том, что по приказу Ганенко из двух бригад — Пинской и имени Молотова — созданы три диверсионных отряда. Это расстроило согласованные планы: обеим названным бригадам держаться в своих районах до прихода Красной Армии. Кое-кто в штабе был за то, чтобы оставить все так, как распорядились сверху. Корж, как профессионал, отреагировал незамедлительно:

— Нет, мы должны решительно высказать свое мнение. Бригады должны быть на месте, в прежнем составе. Сейчас не время для таких переформирований. Ничего хорошего они не дадут.

Василия Захаровича поддержал Войцехович. Совместно они отправили радиограмму Пантелеймону Пономаренко: «Считаем преждевременным и неправильным расформирование бригад до полного освобождения от противника Ивановского, Дрогичинского, Жабчицкого и Пинского районов. Просим восстановить прежнее положение бригад». Ситуация была незамедлительно выправлена, и желание кое-кого «порулить» Пинским соединением «со стороны» на заключительном этапе боев было пресечено в зародыше.

Большим событием в жизни партизан, воодушевившим их на новые боевые дела, было соединение в конце февраля партизанской бригады «Советская Белоруссия» с частями Красной Армии и выход в апреле 1944 года бригады имени Молотова и Пинской бригады в советский тыл.