И наутро эти мучительные вопросы не переставали терзать встревоженных участников олимпиады. Ехать, бросить турнир, – решали одни. Скорее домой, любыми путями, любыми средствами! Но более осторожные их отговаривали. Еще неизвестно, есть ли сообщение с Европой, Насколько опасно плавать в такое время по океану? Люди метались в сомнении, не зная, какое принять решение, как поступить. Спрашивали советы друг у друга, делились идеями, надеждами, сомнениями. А кто мог дать правильный совет в такое время? Какой провидец может указать верную дорогу в кромешной тьме, в грозу и непогоду?

А у организаторов тоже возникла проблема: играть финальный турнир или распустить команды? Опрос показал, что только одна команда из двадцати семи – английская – решила немедленно покинуть Аргентину. Остальные не спешили: американцев война еще не коснулась, многие европейцы ждали, выгадывали время. Было решено – олимпиаду доигрывать.

Новое обстоятельство затруднило нормальное проведение командного первенства. Артиллерийский огонь в Европе вызвал естественный накал страстей и здесь, на другом конце земного шара. Перед началом первого тура на сцену театра поднялся не кто иной, как чемпион мира Александр Алехин.

– Господа! – заявил он. – Как капитан команды Франции, я категорически отказываюсь садиться за шахматную доску против шахматистов нацистской Германии. Кроме того, я не разрешаю это делать ни одному участнику моей команды. Команда Франции матча с командой Германии играть не будет!

Примеру французов последовали и поляки. Мало того: обе команды отказались также встречаться с командой Чехии – Моравии – протекторатом Германии. Что делать? Заспорили организаторы, обсуждая самые различные варианты решений. В конце концов определили: такие матчи считать ничейными, в таблицу проставлять результаты два – два. В одной команде поражения засчитывать на первой и третьей досках, в другой – на остальных двух.

И опять потекли ежедневные шахматные битвы – турнир вошел в свое привычное русло. С войной смирились, как в семьях со временем смиряются с самым тяжелым несчастьем. О том, что творится на другом конце земли, забывали. Лишь изредка какой-нибудь европеец во время партии уставится неподвижным взглядом куда-то вперед, вдаль. Понятно, о чем он тогда думает: о далеких взрывах, о судьбе своего дома, о родных, товарищах.

Существует давняя легенда об императоре Карле Двенадцатом. Во время осады крепости Бендеры шведский полководец играл в шахматы с одним из приближенных. Партнеры так увлеклись шахматным сражением, что забыли о сражении настоящем. Положение у Карла на доске было отличное, и он, рассчитав все варианты, заявил: