Вот они отбили хутор у батальона мотострелков капитана Калмыкова. В помощь Калмыкову танковый полк сумел выделить всего танковый взвод. Перед комбригом — совсем еще юный, с комсомольским значком младший лейтенант, командир взвода.

— Видите хутор — семь-восемь домов? — спрашивает комбриг. — На хуторе немцы. Нужно уничтожить противника. Танков у них нет, но, правда, пехоты — почти батальон.

Взводный меняется в лице, переспрашивает растерянно:

— Батальон?..

Бабаджанян резко поджимает губы:

— Я неясно говорю?

Юношеское лицо младшего лейтенанта краснеет.

— Ясно, товарищ полковник.

Бабаджанян пристально вглядывается в него: совсем еще мальчик, хоть и с офицерскими погонами.

— А по-моему, что-то все-таки тебя смущает, младший лейтенант, — говорит он, меняя тон. Взводный чувствует: из голоса комбрига исчезли гневные нотки. А Бабаджанян добавляет ободряюще:

— Батальон — это батальон. Но это ж пехота, а ты танкист.

Осмелев, взводный произносит:

— В моем взводе было три танка, но теперь осталось, я докладывал, только два.

— Два, говоришь? Два танка? Но ведь это большая сила — два танка. У меня всего-навсего механизированная бригада — сборная солянка, всякая всячина, а у тебя танки! Разве можно сравнить? — с поддельным удивлением спрашивает Бабаджанян под смех присутствующих.

Смеется и младший лейтенант, вскидывает руку к козырьку:

— Есть, уничтожить противника. Разрешите выполнять?

— Выполняй, друг! — Бабаджанян протягивает ему руку. — Помни: за хутором обороняется батальон капитана Калмыкова. Худо ему. Надо помочь ребятам. На тебя одна надежда и у них, и у меня…

Восемь танкистов младшего лейтенанта в тот день уничтожили до двух рот вражеской пехоты.

9 мая 1971 года маршал получил письмо. Привожу его в сокращении:

«…Пишет Вам бывший командир танкового взвода танкового полка Вашей бригады младший лейтенант И. П. Логвиненко… Хочу напомнить эпизод, имевший место… в середине апреля 1944 года.