В книге Шполянский – демоническая личность, но по сути это просто мошенник, находящийся в определенном родстве с небезызвестным Остапом Сулеймановичем (Булгаков работал в газете «Гудок» вместе с Иехиел-Лейбом Файнзильбергом и Евгением Катаевым, более известными как Ильф и Петров). Кстати, книжный Шполянский никого не убивает, а собственного агитатора не только не подставляет под петлюровскую шашку, но, наоборот, спасает (эта сценка попала и в фильм Басова). Это, кстати, важно, но режиссёр почему-то этой важностью пренебрег.

В фильме демоничность Шполянского (в немалой степени благодаря игре Бондарчука) превознесена до небес. Это вообще олицетворение злой силы, которая рушит ту самую нормальную жизнь, о необходимости защищать которую говорит Турбин офицерам…

Это ради него была искалечена сцена на Софийской площади. Ведь сцену парада и митинга Булгаков, что называется, с натуры писал – он наверняка сам был в толпе. Казалось бы, не трожь своими очумелыми ручонками живой артефакт эпохи, но нет – режиссёру надо столкнуть демоничного Шполянского с другим демоном – Козырем-Лешко, так же последовательно уничтожающим «нормальную жизнь»…

Справиться с этой стихией невозможно, но и она отступает, столкнувшись с настоящими чувствами… Точнее, отступает-то Шполянский, подарив Турбину жизнь и выбравшую Турбина Юлию. Но это романтическое допущение вполне в духе Булгакова.

Так и хочется продолжить, что 10 лет спустя Михаил Семенович Шполянский, никем не узнанный, в час небывало жаркого заката встретится на Патриарших прудах с двумя литераторами…

«Всех утопить» – драматург как серийный убийца

«Всех утопить» – драматург как серийный убийца

Вообще-то в оригинале было не «утопить», а «зарезать». «Утопить» – это цитата из пушкинского перевода фрагментов «Фауста» (какое несчастье для русской культуры, что Пушкин не сделал полного перевода!). А вот «зарезать» – булгаковское, из беседы с начинающим, но не состоявшимся драматургом Сергеем Раевским.

История произошла в 1933 году. Раевский в это время работал в физической лаборатории МГУ и участвовал в разработке производства нового сплава. На эту тему сочинил пьесу популярный в то время драматург Владимир Киршон (автор стихотворения «Я спросил у ясеня»), но она участников процесса освоения производства сплава не удовлетворила, хотя с успехом шла в ряде театров.

Раевский вместе с коллегой Евгением Островским попытался написать альтернативную пьесу, но работа у них застопорилась – опыта не хватало. К счастью для Раевского, он занимался конным спортом вместе с Любовью Белозерской, которая помогла ему познакомиться со своим мужем (уже бывшим на тот момент).