Не знаю, чем я на самом деле была для него. Возможно, я только возвращала ему то, что он давал мне. Для меня он был идеалом, а ему было нужно, чтобы кто-то его так воспринимал. Не исключено, что он чувствовал во мне внутреннюю силу, хотя я сама в себе ее тогда не ощущала.

  Возможно, он понимал, что может полностью на меня положиться, когда ситуация станет для него совсем угрожающей. В моменты глубокой депрессии он снова и снова обращался ко мне. И я всегда пыталась помочь ему, но никогда по-настоящему не могла облегчить его боль, так как Тед ни разу не продемонстрировал своих самых уязвимых мест – главного источника своих страданий. Он был человеком-загадкой, боровшимся за выживание в совершенно чуждом ему мире. И это требовало громадных усилий. Он выкристаллизовал свою личность с особой тщательностью, отчего любой неверный шаг мог грозить ее полным крушением.

  Тот Тед Банди, которого миру было позволено увидеть, был красавцем с идеально натренированным телом – мощной завесой, за которой скрывался глубокий внутренний ужас. Он был блестящим студентом, остроумным, общительным, умеющим легко убеждать в своей правоте. Он обожал кататься на лыжах и велосипеде, занимался парусным спортом, был большим поклонником французской кухни, хорошего белого вина и утонченных экзотических блюд. Любил Моцарта и никому не известные иностранные фильмы. Знал в точности, когда нужно послать цветы и открытки с поздравлениями. Его любовные стихи были проникнуты нежностью и романтическим чувством.

  Однако на самом деле Тед гораздо больше любил вещи, нежели людей. Он мог по-настоящему привязаться к брошенному велосипеду или старому автомобилю. К этим предметам он чувствовал искреннюю привязанность – куда большую, чем к любому человеческому существу.

  Тед умело общался с губернаторами, оказывался в таких кругах, войти в которые большинство молодых людей и мечтать не могли, но при этом он никогда не ощущал полной уверенности в себе. На поверхности Тед Банди был само воплощение успешности. Внутри он представлял собой совершенно раздавленное существо.

  Жизнь Теда была подобна жизни тяжелобольного инвалида – глухого, слепого или парализованного. Он от рождения был лишен совести.

  «Так всех нас в трусов превращает совесть»[41], но именно совесть делает из нас людей и отличает нас от животных. На ней строится способность искренней любви, сочувствия, сопереживания чужой боли, возможность личностного роста. Каковы бы ни были издержки обладания совестью, награда за нее – это жизнь в мире рядом с другими человеческими существами.