Когда Тед на протяжении многих лет жаловался на тюрьмы, суды, судей, окружных прокуроров, полицию, прессу, он не понимал, что в его жалобах есть и другая сторона. Его логика была примитивна, но с точки зрения Теда вполне осмысленна: «Тед всегда должен получать то, что Теду хочется».

  Именно здесь находилось слепое пятно в его блестящем интеллекте. Когда он плакал, он плакал только о себе, но его слезы были вполне искренни. Он мог пребывать в отчаянии, в гневе, его обуревал страх, но он всегда верил, что поступает правильно. Пытаться убедить его в противоположном было все равно что объяснять теорию относительности дошкольнику. Механизмы, необходимые для понимания потребностей и прав окружающих, не были интегрированы в его мыслительный процесс.

  Даже сегодня я не могу ненавидеть его за это. Я чувствую к нему лишь глубочайшее сострадание.

  Тед частенько хвастался мне, что психиатры и психологи не способны найти в нем ничего ненормального. Он умел блестяще маскировать свои реакции; между прочим, еще один ярчайший показатель антисоциальной личности.

  Доктор Эрве Клекли из Огасты, штат Джорджия, психиатр, проводивший экспертизу Теда перед судом в Майами, специалист по антисоциальным личностям, признает, что стандартные тесты редко выявляют названное отклонение.

  «Эксперт обычно сталкивается с убедительной маской психического здоровья. Мы имеем дело не с целостной личностью, но с чем-то вроде искусно построенной машины из рефлексов, которая может идеально сымитировать нормальную личность».

  Антисоциальная личность не демонстрирует каких-то специфических интеллектуальных нарушений, которые относительно легко выявляются. Признаков же напряжения, фобий и патологических фантазий не так уж и много. По сути, такой человек является эмоциональным роботом, самим собой запрограммированным на те реакции, которых, по его мнению, от него требует общество. А так как названное программирование, как правило, осуществляется весьма умело и хитро, эту разновидность психической патологии крайне сложно диагностировать. И конечно же, невозможно излечить.

  Первые мои, еще очень незначительные, сомнения по поводу личности Теда возникли, когда он так быстро простил Мег за то, что она выдала его полиции. Да, он любил ее, как только был способен любить, и Мег никогда не уязвляла его гордость. Он доминировал в их отношениях и постоянно унижал ее. Но он никогда не воспринимал предательство Мег как месть с ее стороны. Мне иногда кажется, что она была той единственной женщиной в его жизни, которой удалось занять пусть маленький, но уголок в его опустошенной душе. Хотя он не мог сохранять ей верность, он не мог и жить без нее.