Болото Окефеноки расположено примерно в пятидесяти милях к северу от Рейфорда. Гейнсвилл (город, от поездки в который Тед когда-то отказался, так как там нет больших источников воды) находится в тридцати пяти милях к югу. На востоке и западе Мексиканский залив и Атлантический океан. До них для свободного человека – не более полутора часов езды.

Но, возможно, вообще не имело значения, что находится вокруг

Рейфорда. Ведь Теду Банди не суждено было выйти за его ворота. В Рейфорде были приняты все меры предосторожности, чтобы не позволить ему продемонстрировать свои таланты к побегу. Это в каком-то смысле стало разочарованием для нескольких крепких охранников, которым очень хотелось, чтобы «этот подонок Банди» попытался совершить побег и они бы «с наслаждением размазали его по стене».

  Теду не суждено было стать популярным заключенным. И не столько из-за преступлений, за которые он был осужден, сколько из-за его поведения. Тед Банди был звездой, что было нестерпимо как для охранников, так и для других заключенных.

  Когда Тед писал мне из тюрьмы штата Юта, он признавался, что в целом «здешнее население» относится к нему неплохо, его воспринимали как полезного «тюремного адвоката». Однако его адвокатская роль на процессе в Майами сослужила ему недобрую службу. После нее его юридические советы воспринимали скептически. Кроме того, в этой южной тюрьме он находился среди людей, все еще боровшихся за свою жизнь. Большую часть времени он был в своей камере один. В его камере до него сидел Джон Спенкелинк, осужденный, которого казнили за шесть дней до того, как 31 мая 1979 года Тед решил порвать «добровольное признание вины», тем самым лишившись последнего шанса избежать смертной казни. Его ожидало бы пожизненно заключение, но не смерть.

Если это была игра с его стороны, то он проиграл.

  Меньше года спустя Тед уже сидел в камере покойного Спенкелинка совсем недалеко от «Олд Спарки» – электрического стула, который вскоре побьет рекорд среди всех других электрических стульев в США по количеству казненных убийц после снятия Верховным судом моратория на смертную казнь в 1976 году.

  Но Тед был не одинок в этом жутком существовании, до которого он в конце концов дошел. Когда Кэрол Энн Бун произносила свои брачные обеты во время процесса по убийству Кимберли Лич 9 февраля, она делала это совершенно серьезно. Она не собиралась бросать своего Банни.

  Кэрол Энн тем не менее не взяла фамилию Теда. Она сохранила фамилию Бун. После двух шумных флоридских процессов имя Бун стало широко известным. Она и ее сын Джейми, который только входил в подростковый возраст, очаровательный темноволосый мальчик, производивший весьма благоприятное впечатление на журналистов на процессе в Майами, решили жить не в Старке, а в Гейнсвилле.